Соседняя с гостиной комната дважды служила Толстому кабинетом: с 1856 по 1862 гг. и с лета 1902 года до его отъезда из Ясной Поляны 28 октября 1910 года. Здесь Толстой работал над произведениями «Юность». «Семейное счастие», «Педагогические статьи», «Тихон и Маланья», «Поликушка», «Хаджи Мурат», «Воспоминания», «Фальшивый купон», «После бала», «Корней Васильев», «Алеша Горшок», «Ягоды», «Посмертные записки старца Федора Кузмича», «Отец Василий», «Что я видел во сне», «Не могу молчать», «Песни на деревне», «Три дни в деревне», «Ходынка», «Нет в мире виноватых». «Сон» и др.
Находящиеся в кабинете вещи являются спутниками почти всей жизни Толстого, начиная от рождении и до последних дней, проведенных в Ясной Поляне.
Налево от выхода из гостиной стоит старинный письменный стол из персидского ореха, оклеенный потертым зеленым сукном, с тремя выдвижными ящиками. В течение всей своей многолетней жизни в яснополянском доме Толстой работал за этим столом, некогда принадлежавшим его отцу.
За этим столом написано большинство произведении великого писателя, в том числе «Война и мир» и «Анна Каренина». При переводе кабинета в другие комнаты — этот стол, как и находящийся здесь диван, переносились на новое место работы Л. Н. Толстого.
На столе скромные письменные принадлежности, часть которых была дорога Толстому по семейным воспоминаниям, как, например, кожаная шкатулка для бумаг, пресс-папье — бронзовая собачка на круглом основании из красного мрамора. Это пресс-папье принадлежало «тетеньке» Т. А. Ергольской и всегда стояло у нее на столе. В романе «Воскресение Толстой писал: «Войдя в его (Нехлюдова — Н. П.) маленькие комнатки, Наталья Ивановна внимательно осмотрела их. На всем она увидела знакомую ей чистоту и аккуратность и поразившую ее совершенно новую для него скромность обстановки. На письменном столе она увидела знакомое ей пресс-папье с бронзовой собачкой...» (часть 3, гл. XXXI).
Привлекает внимание находящаяся на столе глыба зеленого стекла (пресс-папье), подаренная Толстому служащими и рабочими Дятьковского Мальцевского хрустального завода в год отлучения Толстого от церкви (1901 г.). На глыбе монограмма и золотом надпись: «Вы разделили участь многих великих людей, идущих впереди своего пека, глубокочтимый Лев Николаевич! И раньше их жгли на кострах, гноили в тюрьмах и ссылке. Пусть отлучают Вас как хотят и от чего хотят фарисеи «первосвященники». Русские люди всегда будут гордиться, считая Вас своим великим, дорогим, любимым».
Толстой бережно хранил эту вещь в числе других дорогих ему предметов. В письме на имя Л. М. Эндаурова он писал: «Я получил ваш прекрасный подарок, в котором особенно дорога мне надпись, и вас передать мою живейшую благодарность всем подписавшимся».
Рядом с глыбой в деревянной черной рамке фотопортреты трех братьев Толстых — Николая, Дмитрия в молодости, Сергея в старости. Фотография Сергея Николаевича была снята М. Л. Оболенской, когда он в последний раз приезжал в Ясную Поляну. Толстой писал брату вскоре после его приезда 10 октября 1902 г.: «Портрет твой вышел превосходный. Mania поставила мне его в рамочке на стол, и ты на нем необыкновенно красив..., а главное, выражение самое настоящее».
Гетьман підійшов до вікна, відсунув завіску. Яскравий жмут світла перерізав кімнату навпіл, блискітками заграв на підлозі. Блискітки були різнокольорові, що високі вікна було прикрашено вітражами.
З передпокою долинув жіночий плач і гомін суперечки. Відчинивши важкі двері, зазирнув джура. Тут молодиця до гетьмана проситься. Дружина панського наглядача, отого, що людей тяжко мучив. Суд над тим виродком вже призначено… Просить на чоловіка зглянутися… Діти в неї…
З невеличкої скриньки на столі гетьман вийняв туго набитий грішми капшук .
- Отут , Петре, гроші… Для неї й дітей. Віддаси. А не можу. Усе суд вирішить (За В.Кулаковським; 146 сл.).