Октябрь был на редкость холодный, ненастный. Спутанная трава в саду полегла, и все доцветал и никак не мог доцвесть и осыпаться один только маленький подсолнечник у забора. Над лугами тащились из-за реки, цеплялись за облетевшие ветлы рыхлые тучи. Из них назойливо сыпался дождь. Ветер свистел за окнами в голых ветвях, сбивал последние листья. Ночи были уже долгие, тяжелые, как бессонница. Рассвет все больше медлил, все запаздывал и нехотя сочился в немытые окна, где между рам еще с года лежали поверх ваты когда-то желтые осенние, а теперь истлевшие и черные листья. Позабытые звезды пронзительно смотрели на землю. Она задохнулась, остановилась у старого дерева, взялась рукой за холодную, мокрую ветку и узнала: это был клен. Его она посадила давно, еще девушкой-хохотушкой, а сейчас он стоял облетевший, озябший, ему некуда было уйти от этой бесприютной, ветреной ночи. Выпал тонкий снежок. День побелел, и небо было сухое, светлое, но серое, будто над головой протянули вымытую, подмерзшую холстину. Дали за рекой стояли сизые. От них тянуло острым и веселым запахом снега, схваченной первым морозом ивовой коры. За оградой, в легком перепархивающем снегу лежала любимая, чуть печальная, родная земля.
ДАНИЛА — герой сказа П. П. Бажова «Каменный цветок» (1938). В основу этого философ-ско-поэтического произведения положены «тайные сказы» о Малахитнице, Хозяйке Медной горы и о ее колдовском каменном цветке, заимствованные из уральского фольклора. Сочетание фантастического и реального, характерное для народной сказовой традиции, подчеркивает драматизм столкновения действительности и идеала, обыденности и красоты. Данилку Недокормыша звали «блаженным». Ни в казачках господских, ни в подпасках оказался он «не гож», и тогда отдали его в обучение к мастеру Прокопьичу «по малахит-ному делу».
Так он «вырос за работой» и стал лучшим мастером в своем деле. Но не увлекала его работа: «Трудности много, а красоты ровно и вовсе нет». Надумал Д. «полную силу камня самому поглядеть и людям показать». Вспомнил он рассказ старой ведуньи Вихори-хи о колдовском каменном цветке, приносящем несчастье человеку, увидевшему его, но и дарующем познание главной сути прекрасного. Бросился Д. в ноги Хозяйке Медной горы: «Покажи цветок!» Та выполнила, но «затуманился» Д. после того, как цветок увидел, «голову разломило». Бросил он свою невесту, названого отца Прокопьича, «ахнул ба-лодкой» и сгинул: Малахитница взяла его в «горные мастера». О дальнейшей судьбе Д. повествует автор в двух других сказах — «Горный мастер» (1939) и «Хрупкая веточка» (1940), вошедших в книгу «Малахитовая шкатулка». Интерпретации образа Д. -мастера традиционно связаны с проблемами мами духовной жизни творца, вечными поисками истины и гармонии, невозможностью конечного постижения тайны прекрасного.
Сказ экранизирован в 1946 г. режиссером А. Птушко; созданы опера К. В. Молчанова «Каменный цветок» (1950), балет С. С.
Прокофьева «Сказ о каменном цветке» (1950). В партии Д. дебютировал на сцене Большого театра В. В. Васильев (1959).
Над лугами тащились из-за реки, цеплялись за облетевшие ветлы рыхлые тучи. Из них назойливо сыпался дождь.
Ветер свистел за окнами в голых ветвях, сбивал последние листья.
Ночи были уже долгие, тяжелые, как бессонница. Рассвет все больше медлил, все запаздывал и нехотя сочился в немытые окна, где между рам еще с года лежали поверх ваты когда-то желтые осенние, а теперь истлевшие и черные листья.
Позабытые звезды пронзительно смотрели на землю.
Она задохнулась, остановилась у старого дерева, взялась рукой за холодную, мокрую ветку и узнала: это был клен. Его она посадила давно, еще девушкой-хохотушкой, а сейчас он стоял облетевший, озябший, ему некуда было уйти от этой бесприютной, ветреной ночи.
Выпал тонкий снежок. День побелел, и небо было сухое, светлое, но серое, будто над головой протянули вымытую, подмерзшую холстину. Дали за рекой стояли сизые. От них тянуло острым и веселым запахом снега, схваченной первым морозом ивовой коры.
За оградой, в легком перепархивающем снегу лежала любимая, чуть печальная, родная земля.