В плен двое офицеров попали по вине Костылина, который должен был прикрывать Жилина, а вместо этого испугался и бросился бежать. Жилин не стал держать злости на своего сослуживца, ругать, проклинать его. Это говорит о его великодушии. В плену они вели себя по-разному. Костылин по требованию горцев сразу написал письмо на родину о том, чтобы за него отдали выкуп. А Жилин намеренно указал на письме неправильный адрес, решив, что обязательно сбежит из плена. Но, кроме хитрости, Жилин проявляет и гордость, и мужество: понимая, что его могут убить, если за него не заплатят, он все равно не боится им об этом сказать («С ними что робеть, то хуже»). И татары его за это уважают. Когда решается вопрос о выкупе, Жилин ведет переговоры, диктует условия, и при этом заботится не только о себе, но и о Костылине.
В отличие от своего приятеля, Жилин не надеется на чудесное и не сидит сложа руки. Он человек деятельный и все время обдумывает, как бы из плена. В этом главное отличие этих двух людей. Один из них деятельный, работящий, верящий в то, что из любого положения можно найти выход, а второй – увалень, лентяй и трус. Глядя на то, как Жилин мастерит кукол или плетет плетенки, хозяйская дочь Дина испытывает к нему симпатию и начинает заботиться о нем. А по ночам Жилин роет подкоп, чтобы
Когда к побегу все готово, Жилин берет товарища с собой, он хочет и его. Тот отказывается, робеет, но Жилин все же уговаривает его бежать. Побег оказался неудачным, опять же из-за Костылина. Неуклюжий, плаксивый, он натер себе ноги сапогами. Речь идет о жизни, а ему идти некомфортно! Несмотря на то, что Костылин был грузным, Жилин взвалил его на плечи и долго нес. Не мог он товарища в беде оставить.
Их поймали, надели на ноги колодки и посадили в глубокую яму. Казалось бы нет. Но благодаря Дине, Жилину все же удалось сбежать. А Костылин в этот раз бежать отказался, он смирился со своей судьбой, да и состояние ему не позволяло. Вот так и бывает: тот, кто ставит перед собой цель, верит в нее и делает все, чтобы ее достигнуть, тот побеждает. А тот, у кого воли нет, кто духом слаб, того и силы оставляют.
Жилин сумел прижиться во враждебной обстановке, и это ему выбраться из плена. Другого человека такой случай выбил бы из колеи, заставил бы уехать домой, но Жилин не так5ов. Он остался служить на Кавказе. А за Костылина через месяц дали выкуп, и он был отпущен еле живой. Что с ним было дальше, Толстой не сказал. Наверное, не посчитал нужным даже упоминать о судьбе этого никудышного человека.
И. А. Бунин в своих воспоминаниях об А. П. Чехове писал в «Автобиографических заметках»: «ибо, вопреки Чехову, нигде не было в России садов сплошь вишневых: в помещичьих садах бывали только части садов, иногда даже очень пространные, где росли вишни, и нигде эти части не могли быть, опять-таки вопреки Чехову, как раз возле господского дома, и ничего чудесного не было и нет в вишневых деревьях, совсем некрасивых, как известно, корявых, с мелкой листвой, с мелкими цветочками в пору цветения (вовсе непохожими на то, что так крупно, роскошно цветет как раз под самыми окнами господского дома в Художественном театре); совсем невероятно к тому же, что Лопахин приказал рубить эти доходные деревья с таким глупым нетерпением, не давши их бывшей владелице даже выехать из дому: рубить так поспешно понадобилось Лопахину, очевидно лишь затем, что Чехов хотел дать возможность зрителям Художественного театра услыхать стук топоров, воочию увидеть гибель дворянской жизни, а Фирсу сказать под занавес: „Человека забыли…“ Этот Фирс довольно правдоподобен, но единственно потому, что тип старого барского слуги уже сто раз был написан до Чехова. Остальное, повторяю, просто несносно. Чехов не знал усадеб, не было таких садов»[2][3].