Николай Петрович: -- Здравствуй, дорогой мой друг! Сергей Михайлович: -- Давно не видел Вас, Николай Петрович. Вы по-прежнему шахматам и спортом занимаесь? Николай Петрович: -- Да, любезный друг мой. Сергей Михайлович: -- В Вашем возрасте это довольно вредно, я спорт имею ввиду. Николай Петрович: -- Не согласен. А что, по Вашему мнению, в моем возрасте не вредно для здоровья? Ведь курить я не курю, а пить вообще не умею. Сергей Михайлович: -- Знаю, Николай Петрович, знаю. Однако, я думаю, что лучше было бы Вам с внуками сидеть. Николай Петрович: -- Во-первых, внуки у меня подвижные, подстать дедушке, а, во-вторых, спорт ещё никому не повредил, напротив, спорт всем на пользу идет. Сергей Михайлович: -- Согласен. Только больно Вы усердный. Нагрузки... А возраст все-таки... Ну, Вы понимаете! Николай Петрович: -- Понимаю. Все смерти боятся в старости... Да Вы не волнуйтесь, Сергей Михайлович, к нагрузкам я отношусь спокойно, сердце-то у меня здоровое, по этой причине, и нагрузки позволяю себе большие делать. Сергей Михайлович: -- Вас "Чемпионом" зовут, говорят, Вы атлет и медали имеете? Николай Петрович: -- Да, есть медали. Я, когда молод был, решил, что спортом займусь, тренер правда, не любил меня, а я упрямым был, по этому-то и старался... Сергей Михайлович: -- Что ж, рад был Вас видеть, Николай Петрович. Пора мне. Николай Петрович: -- До скорого. Взаимно.
Брачный союз Бориса Пастернака и Евгении Лурье было довольно странным и непредсказуемым. Трудно представить, что могло в течение почти 10 лет связывать таких разных людей. Тем не менее, поэт вспоминает эти годы жизни как одни из самых светлых и счастливых. И это несмотря на то, что его супруга оказалась далеко не самой идеальной хозяйкой, взвалив на своего избранника все вопросы, связанные с ведением домашнего хозяйства. Евгения Лурье была художницей, импульсивной, очень талантливой и при этом непредсказуемой. Она не отличалась устойчивой психикой, постоянно устраивала скандалы и совершенно не интересовалась воспитанием единственного сына, который вырос фактически на руках у отца. Но именно этой капризной и глубоко несчастной в душе женщине Борис Пастернак посвятил стихотворение «Нежность», написанное в 1928 году.Умение поэта органично сочетать простые бытовые вещи и возвышенные чувства нашла отражение во многих его произведениях. Именно по этой причине антураж, в котором развиваются события данного стихотворения, может подойти и для любой современной квартиры. Но с условием, что в ней царит особая атмосфера любви, благодаря чему даже обычные занавески становятся грозным оружием, надежно защищая домашний очаг от подступающей тьмы. Тепло, уют, особая атмосфера покоя и умиротворения – все это создает удивительный контраст с тем, что происходит на улице. Там, по определению поэта, снуют «люди – манекены», у которых в душе перемешаны такие противоречивые чувства, как «страсть с тоской». Бросаясь из одной крайности в другую, они не могут понять, что же происходит на самом деле. И это вызывает в душе поэта чувство сострадания. Ведь сам автор знает, что от страсти до тоски – один шаг, но при этом он умело балансирует на грани столь противоречивых чувств. Ему хорошо знакомы «бегство и погоня, трепет и полет», однако все это тонет во всепоглощающей нежности, которую поэт испытывает к своей избраннице. И это чувство для него является настолько естественным и простым, что не требует какого-либо объяснения. Свою нежность пастернак сравнивает с необузданной страстью, «точно рвет поводья лошадь в мундштуке». Но это нисколько не пугает автора, который убежден, что не нужно сдерживать свои эмоции, если они носят позитивную окраску. Пастернак еще не догадывается о том, что в брачном союзе один человек всегда любит сильнее, чем другой, и ждет ответных чувств от супруги, не предполагая, что творчество интересует ее гораздо сильнее, чем семья.
-- Здравствуй, дорогой мой друг!
Сергей Михайлович:
-- Давно не видел Вас, Николай Петрович. Вы по-прежнему шахматам и спортом занимаесь?
Николай Петрович:
-- Да, любезный друг мой.
Сергей Михайлович:
-- В Вашем возрасте это довольно вредно, я спорт имею ввиду.
Николай Петрович:
-- Не согласен. А что, по Вашему мнению, в моем возрасте не вредно для здоровья? Ведь курить я не курю, а пить вообще не умею.
Сергей Михайлович:
-- Знаю, Николай Петрович, знаю. Однако, я думаю, что лучше было бы Вам с внуками сидеть.
Николай Петрович:
-- Во-первых, внуки у меня подвижные, подстать дедушке, а, во-вторых, спорт ещё никому не повредил, напротив, спорт всем на пользу идет.
Сергей Михайлович:
-- Согласен. Только больно Вы усердный. Нагрузки... А возраст все-таки... Ну, Вы понимаете!
Николай Петрович:
-- Понимаю. Все смерти боятся в старости... Да Вы не волнуйтесь, Сергей Михайлович, к нагрузкам я отношусь спокойно, сердце-то у меня здоровое, по этой причине, и нагрузки позволяю себе большие делать.
Сергей Михайлович:
-- Вас "Чемпионом" зовут, говорят, Вы атлет и медали имеете?
Николай Петрович:
-- Да, есть медали. Я, когда молод был, решил, что спортом займусь, тренер правда, не любил меня, а я упрямым был, по этому-то и старался...
Сергей Михайлович:
-- Что ж, рад был Вас видеть, Николай Петрович. Пора мне.
Николай Петрович:
-- До скорого. Взаимно.