А вот пример: Жила-была чашка. Обыкновенная синяя фарфоровая чашка. Она была весела и радушна, когда принимала гостей и очень радовалась, когда наполнялась горячим душистым чаем. Необыкновенным был рисунок – синее звездное небо и алый цветок, растущий в пустыне, а еще необыкновенным было ее неудержимое желание танцевать и петь. Но как могла танцевать и петь обыкновенная фарфоровая чашка. Это совершенно нелепое занятие для всей посуды, вдруг растанцевавшись соскользнешь с узкой полки буфета или вылетишь за кромку стола и грохнешь прямо на пол. Ну, а кто-нибудь слышал, чтобы чашки пели, но разве один раз – Бац… и в дребезги, пел только Чайник, когда его хорошенько разогревали, он мог вдоволь посвистеть. В общем, все очень неодобрительно относились к странным увлечениям нашей чашечки. А она знай себе танцует. Притаится за Чайником вечерком, чтобы остаться на столе и танцует, танцует целую ночь до утра. Но тихонько-тихонько, чтобы не испугать Хозяйку. А уж пела и того робче, только тогда, когда никого не было дома. Наша Чашечка очень любила, когда приходили гости. Люди суетились, смеялись, хохотали, выкладывали на тарелочки всякие вкусняшки, ну а чашки наполнялись до краев теплотой и радостью. Наша Чашечка поначалу никак не могла понять, почему одни смеются и поют песни, а другие серьезны и молчаливы, ничего не разбирала в словах людей, в их песнях. Но так как сама много пела – быстро схватывала ритм, чувствовала мелодию изнутри, сама придумывала свои слова и … о, они часто совпадали с людскими. Постоянно хлопоча на кухне, она уже понимала многие людские слова, а иногда, но нет, может, ей показалось, даже людские настроения. Особенно наша Чашечка любила, когда приходил Он. Может потому, что Он из всех обыкновенных чашечек выбирал именно ее, а может потому, что стол, скатерть, старик Чайник, шалуньи-блюдца, добродушная тетушка плита – все преображались с Его приходом. Да что стол и скатерть, сама Хозяйка менялась прямо на глазах. Заливалась румянцем, хлопотала, весело смеясь, а иногда умолкала, присаживалась на краешек стула, и зажигала свечи. Стены тонули в темноте, пространство и время исчезали, оставляя маленький островок света, в котором растворялась жизнь. Когда Он уходил, на столе все оставалось нетронутым до утра, и Чашка могла танцевать и петь целую ночь напролет. А утром, устало опускаясь на скатерть, она вдруг обнаружила, что вчерашний недопитый чай вовсе не остыл. Проходил день, все чашечки купались-умывались и с новой трепетной чистотой ждали… , наша Чашечка, почему-то, ждала, когда придет Он. Он приходил не часто. Что-нибудь приносил к столу, усаживался на любимый диванчик и как-то особенно внимательно смотрел. Смотрел… , как Хозяйка накрывает стол, как ставит чайник, как подают ее, обыкновенную фарфоровую чашку.
Алексе́й Алексе́евич Перовский (псевдоним Антоний Погорельский; 1787 — 9 (21) июля 1836) — русский писатель, член Российской академии (1829). Брат государственных деятелей графов Л. А. и В. А. Перовских, дядя Алексея Толстого и братьев Алексея и Владимира Жемчужниковых. Биография Был внебрачным сыном А. К. Разумовского (см. Перовские). Детство провёл в почепском имении Разумовского, получил хорошее домашнее образование. Затем учился в Московском университете (1805—1807), получив по окончании его степень доктора философских и словесных наук (декабрь 1807). Перевёл на немецкий язык «Бедную Лизу» Николая Карамзина (1807), благодаря Разумовским смог лично познакомиться с Карамзиным и его московским окружением (Петром Вяземским и Василием Жуковским) и получил в этом кругу репутацию шутника и мистификатора. Однако отец, бывший влиятельным масоном, не позволил своему бастарду самому вступить в ложу, вопреки желанию молодого Алексея. В 1808 году отдельной книгой были изданы три публичные лекции Алексея Перовского по ботанике: «Как различать животных от растений», «О цели и пользе Линеевой системы растений» и «О растениях, которые бы полезно было размножать в России». В 1808—1810 годах служил в 6-м департаменте Сената, а в 1812 году, вопреки воле отца, ушёл добровольцем в действующую армию — в чине штаб-ротмистра он был зачислен в 3-й Украинский казачий полк. Участвовал во многих сражениях войны (в том числе партизанских отрядах) и заграничного похода, в том числе в Битве народов под Лейпцигом (был адъютантом при генерале Генрихе Жомини) и в сражении под Кульмом. После взятия Лейпцига он был назначен старшим адъютантом князя Николая Репнина. В мае 1814 года Погорельский был переведён в лейб-гвардии Уланский полк, стоявший в Дрездене, и до 1816 года служил в оккупированной союзниками Саксонии. В Германии Перовский увлёкся немецким романтизмом и, в частности, Гофманом, что оказало влияние на его творчество. После выхода в отставку поселился в Петербурге, вошёл в среду арзамасцев, был избран в члены Вольного общества любителей российской словесности. Заботился о воспитании и образовании своего племянника Алексея Толстого, родившегося в 1817 (вскоре после рождения Алексея его мать, сестра Перовского, оставила мужа). Ходили слухи, что Алексей Константинович — плод кровосмесительного союза Перовского с собственной сестрой. Среди знакомых Перовского этого времени был и Пушкин: выход «Руслана и Людмилы» он приветствовал, выступив с остроумным разбором критических нападок на поэму (в журнале «Сын Отечества»). Перовский явился одним из самых активных защитников молодого автора. После смерти отца в июле 1822 года поселился в имении Погорельцы (Сосницкий уезд Черниговской губернии), где жил с сестрой и племянником А. К. Толстым. Написал там повести «Двойник, или Мои вечера в Малороссии», опубликованные под псевдонимом Антоний Погорельский (от названия имения) в 1828 году, уже когда автор вернулся на службу (в 1825—1830 годах он был попечителем Харьковского учебного округа) и съездил с племянником в Германию (1827), где посетил Гёте. «Двойник» — сборник четырёх новелл, объединённых рамочным сюжетом, связан, прежде всего, с немецкой фантастической традицией («Серапионовы братья» Гофмана) и предвосхищал «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя и «Русские ночи» В. Ф. Одоевского. Есть в цикле много и от готического романа. Фантастическая повесть «Лафертовская маковница» (опубликована отдельно в 1825) вызвала восторженную оценку Пушкина, который позже процитировал её в своём «Гробовщике». Критика за несколькими исключениями не приняла опередившего своё время «Двойника», увидев в нём нелепую фантастику. В 1829 году Погорельский опубликовал прославившую его сказку «Чёрная курица, или Подземные жители», написанную для племянника Алёши — чуть ли не первую в истории русской литературы книгу о детстве. В 1830—1833 опубликовал роман «Монастырка» о жизни выпускницы Смольного института на родине в Малороссии. Этот «нравоописательный роман», сочетавший элементы сентиментальные и романтические, противопоставлялся авторами пушкинского круга «Ивану Выжигину» Булгарина и в целом хорошо был принят публикой и критикой. Окончательно выйдя в отставку в 1830 году, Перовский всецело посвятил себя воспитанию племянника, ездил с ним по Италии и общался там с К. П. Брюлловым и С. А. Соболевским, затем много ездил по России, вновь встречался с Пушкиным. Скончался от туберкулёза по дороге в Ниццу, куда направлялся на лечение. Похоронен на Вольском православном кладбище в Варшаве. Не имея собственных детей, оставил имение Красный Рог в наследство сестре и племяннику — А. К. Толстому.
3.Людина не вбивця, бути сильним не означає знищувати слабких тебе. Автор показує нам, якою має бути людина в майбутньому.