Я недавно был на этом празднике. Когда на озере мать, порозовев, вслед за женой потянула через голову платье, обнажая своё скульптурное, налитое жаждой жизни тело, едва прикрытое треугольниками купальника, я нырнул, что бы жена ни видела, КАК у меня встал. Что бы они обе не видели. Вылез из воды я минут через 20-ть, изрядно наплававшись и продрогнув. Жена плескалась с сыном у берега. И вот тут-то мать на меня и посмотрела. Она разглядывала меня, и в глазах её было больше чем просто материнское восхищение сыном. В глазах её, против воли отразились воспоминания о нас, казалось, мать сравнивала меня того, 17-ти летнего и теперешнего, взрослого 30-летнего мужика. Через пару дней мы уехали. С тех пор года два наверно. Изредка я звонил. В основном по праздникам.
Но на этот праздник я решил-таки приехать. Я не стал звонить, пусть мой приезд будет сюрпризом. Перелез через заскрипевшую подо мной калитку. Отряхнулся, и направился к дому. Поставил на стол, под яблоней, пакет с вином и конфетами, и поднялся на крыльцо. Дверь была не заперта, и я вошел. Мать испуганно и удивлённо стояла, замерев посреди комнаты с тряпкой в руках, отражаясь в мокрых полах. По случаю жары на ней ничего кроме короткой, до середины полных бедер, отороченной ночнушки не было. Низкие полные дыньки грудей обтянутые тонкой тканью тяжко подымались и опускались, торча горошинами сосков. Прядка крашенных хной волос прилипла ко лбу. Тесемка ночной рубашки сползала с покатого плеча. Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга, а потом мать выронив тряпку, и сыпля скороговоркой слова, (... ой я сейчас: я не одета: подожди сынок.. . А я вот уборкой занялась... ) бросилась в спальню. Слышно было, как скрипнули дверцы шкафа, зашелестела одежда.
В русской художественной литературе редки произведения, в которых отсутствует пейзаж. Изображение картин живой и неживой природы автору создать определённое настроение, передать душевное состояние героя, раскрыть замысел произведения. Например, в рассказе Л.Н. Толстого «После бала» повествование чётко делится на два эпизода: бал у губернского предводителя и жестокое наказание солдата. Этот случай круто изменил жизнь рассказчика Ивана Васильевича. Описания двух событий резко противопоставлены друг другу. Красота, прелесть Вареньки («видел только высокую, стройную фигуру в белом платье с розовым поясом, её сияющее, зарумянившееся с ямочками лицо и ласковые, милые глаза») – и страдания доведённого до нечеловеческого страдания беглого солдата («Это было что-то такое пёстрое, мокрое, красное, неестественное, что я не поверил, что это было тело человека») Контрастны ощущения героя. На балу понятия «любовь» и «счастье» определяют всё, но после утреннего впечатления светлые чувства сменяются «тоской» и «ужасом». Весь этот важный для рассказчика день его сопровождает музыка («В душе у меня всё время пело и изредка слышался мотив мазурки»). И после бала звуки флейты и барабана сопровождают наказание татарина («Всю дорогу в ушах у меня то била барабанная дробь и свистела флейта (…) это была какая-то другая жестокая, нехорошая музыка»). Ключевой теме творчества И.А. Бунина – любви - посвящен рассказ "Кавказ". В нём повествуется о запретной любви молодого человека и замужней женщины. Влюблённые решили тайно уехать на несколько недель из столицы к тёплому морю. В этом небольшом произведении почти нет реплик, чувства героев передаются через пейзажные зарисовки. Контрастны описания промозглой осенней Москвы и экзотических картин Кавказа. «В Москве шли холодные дожди,… было грязно, сумрачно, улицы мокро и черно блестели раскрытыми зонтами прохожих…. И был темный, отвратительный вечер, когда я ехал на вокзал, все внутри у меня замирало от тревоги и холода». В этом отрывке внутреннее состояние героя (волнение, страх и, может быть, угрызение совести от нечестного поступка) сливается с московским ненастьем. Кавказ же встретил «беглецов» богатством красок и звуков. Природа не может чувствовать, она безмолвно прекрасна. Человек же вдыхает в неё своё настроение. Достаточно сравнить Кавказ в воспоминаниях рассказчика, когда он был одинок («осенние вечера среди черных кипарисов, у холодных серых волн...»), и прекрасный, фантастический Кавказ сегодня, когда рядом любимая женщина («В лесах лазурно светился, расходился и таял душистый туман, за дальними лесистыми вершинами сияла предвечная белизна снежных гор»; «ночи были теплы и непроглядны, в черной тьме плыли, мерцали, светили топазовым светом огненные мухи, стеклянными колокольчиками звенели древесные лягушки»). Такой удивительно поэтичной, сказочной делают природу страстные чувства героев. Теме «маленького человека», «босяку» посвящён рассказ «Челкаш» М. Горького (1895). Начинается он с развёрнутого описания пристани большого портового города: грохот машин, металлический скрежет, тяжёлые пароходы-гиганты. «Всё дышит модными звуками гимна Меркурию» - богу торговли. Могучая морская стихия укрощена металлом («Закованные в гранит волны моря подавлены громадными тяжестями скользящими по их хребтам, бьются о борта судов, о берега, бьются и ропщут, вспененные, загрязненные разным хламом») Люди стали рабами созданных ими орудий обогащения, они «смешны и жалки», «ничтожны по сравнению с окружающими их железными колоссами, грудами товаров, гремящими вагонами…». Этот пейзаж раскрывает нам, как величие и красота природы подавляются деятельностью человека. Таким образом, пейзажи в художественном произведении глубоко проникнуть в душу героев и их переживания, лучше понять идейный замысел автора.
Но на этот праздник я решил-таки приехать. Я не стал звонить, пусть мой приезд будет сюрпризом. Перелез через заскрипевшую подо мной калитку. Отряхнулся, и направился к дому. Поставил на стол, под яблоней, пакет с вином и конфетами, и поднялся на крыльцо. Дверь была не заперта, и я вошел. Мать испуганно и удивлённо стояла, замерев посреди комнаты с тряпкой в руках, отражаясь в мокрых полах. По случаю жары на ней ничего кроме короткой, до середины полных бедер, отороченной ночнушки не было. Низкие полные дыньки грудей обтянутые тонкой тканью тяжко подымались и опускались, торча горошинами сосков. Прядка крашенных хной волос прилипла ко лбу. Тесемка ночной рубашки сползала с покатого плеча. Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга, а потом мать выронив тряпку, и сыпля скороговоркой слова, (... ой я сейчас: я не одета: подожди сынок.. . А я вот уборкой занялась... ) бросилась в спальню. Слышно было, как скрипнули дверцы шкафа, зашелестела одежда.
Взято с ответов майл ру