Начну с того, что я не осуждаю Эраста, ибо не имею на это права. Даже автор простил его, хотя и не сразу. В начале произведения молодой офицер, дворянин, этакий повеса соблазнил чистую и непорочную крестьянскую девушку а, охладев к ней, под предлогом войны уехал.
Мот и картежник, он проиграл почти все, что имел, и был вынужден жениться "на деньгах", то есть на богатой пожилой вдове. Но самое страшное для бедной девушки было то, что он решил откупиться от ее любви ста рублями. Этого Лиза выдержать не смогла и утопилась.
Эта смерть изменила весь внутренний мир Эраста, он до конца дней своих мучился и считал себя убийцей, хотя я его именно таковым и считаю.
Я не согласна с автором, который выставляет Эраста почти жертвой сложившейся ситуации, я считаю, что он слабый, безвольный, никчемный, не имеющий права обращаться с людьми подобным образом, я не простила ему смерти Лизы.
Но это мое личное мнение.
Н. Толстого, наверно поэтому никогда раньше не слышала такого изречения из его дневника: "Чтобы жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие - душевная подлость."
Возвратившись из-за границы в Ясную Поляну, Толстой 20 октября пишет тетушке очень важное, известное теперь многим письмо:
«Вечная тревога, труд, борьба, лишения – это необходимые условия, из которых не должен сметь думать выйти хоть на секунду ни один человек. Только честная тревога, борьба и труд, основанные на любви, есть то, что называют счастьем. Да что счастие – глупое слово; не счастье, а хорошо; а бесчестная тревога, основанная на любви к себе, – это несчастье. Вот вам в самой сжатой форме перемена во взгляде на жизнь, происшедшая во мне в последнее время.
Мне смешно вспомнить, как я думывал и как вы, кажется, думаете, что можно себе устроить счастливый и честный мирок, в котором спокойно, без ошибок, без раскаянья, без путаницы жить себе потихоньку и делать не торопясь, аккуратно все только хорошее. Смешно! Нельзя... Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие – душевная подлость. От этого-то дурная сторона нашей души и желает спокойствия, не предчувствуя, что достижение его сопряжено с потерей всего, что есть в нас прекрасного».
Перечитывая в свой последний, 1910-й, год приготовленную к печати его переписку с Александрой Андреевной*, об этом письме Толстой отозвался в Дневнике так: «Одно о том, что жизнь – труд, борьба, ошибки – такое, что теперь ничего бы не сказал другого».
Если не сложно оцени