Поэт вступает в диалог, который, как подчеркивает Некрасов, происходит в трудное
и бурное время, в «годину горя» . Гражданин напоминает Поэту о суровости и ответственности момента и призывает его к активному общественному действию:
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь…
Иди и гибни безупречно.
Умрешь недаром: дело прочно,
Когда под ним струится кровь…
Поэт отвечает Гражданину исповедью. У него характерная биография интеллегента демократа. Это художник передовых убеждений, страстный гуманист:
Без отвращенья, без боязни
Я шел в тюрьму и к месту казни,
В суды, в больницы я входил.
Не повторю, что там я видел…
Клянусь, я честно ненавидел!
Клянусь, я искренно любил!
Однако Поэт ощущает мучительное бессилие, глубокое недовольство собой.
Он обвиняет себя в трусости, мелкости поэтических «обличений» . У него
вырывается стон:
Когда бы знали жизнь мою,
Мою любовь, мои волненья…
Угрюм и полон озлобленья,
У двери гроба я стою…
Гражданин полон решимости побороть «хандру» Поэта, он требует бескомпромиссности, подчинения интересам общества поэтического дара:
Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан.
Гражданин настойчиво предостерегает Поэта от опасности стать болтуном, развлекающим праздных ленивцев. В новых условиях даже приверженность к традиционным, «вечным» лирическим темам (таким как природа, любовь) кажется трусливым бегством от подлинных требований и нужд действительности:
Еще стыднее в годину горя
Красу долин, небес и моря
И ласку милой воспевать…
Такими неуместными становятся теперь умиление, восторг, светлая грусть. Их вытесняют «озлобленность» , «мрачность» , «угрюмство» . Любовь и ненависть образуют в некрасовской поэзии противоречивое единство – одно не мыслится без другого. Гражданин близок Поэту. Это как бы его «второе Я» , его внутренний голос, звучащий требовательно и беспощадно. Но несомненно и то, что Поэт не может перестать быть поэтом. «Поэт и гражданин» обрывается на высокой ноте драматической исповеди.
Это не столько спор двух персонажей, сколько внутренний диалог, с самим собой, который продолжается и потом – на протяжении всей деятельности Некрасова.
Тот, кому при жизни была дарована слава величайшего поэта, завершал свой путь неожиданным признанием:
Я умру – моя померкнет слава,
Не дивись – и не тужи о ней!
Знай, дитя: ей долгим, ярким светом
Не гореть на имени моем:
Мне борьба мешала быть поэтом,
Песни мне мешали быть бойцом…
Некрасов нарисовал свою поэтическую программу, выразил свои взгляды на долг поэта. Некрасов требовал, чтобы поэт был гражданином, верным сыном своей родины и народа.
Не может сын глядеть спокойно
На горе матери родной,
Не будет гражданин достойный
К отчизне холоден душой.
Ему нет горше укоризны.. .
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь.. .
Обращаясь к поэту, он призывал:
Будь гражданин!
Служа искусству,
Для блага ближнего живи,
Свой гений подчиняя чувству
Всеобнимающей любви.
Мыслям, высказанным в стихотворении «Поэт и гражданин» , Некрасов оставался верен в течение всей своей жизни.
Югов А. К. О "ЗОЛОТОМ СЛОВЕ" В "Слове о полку Игореве" около четверти всей песни занимает так называемое обычно "Золотое слово Святослава" - Святослава Всеволодовича, великого киевского князя, старейшины всей Киевской Руси во времена Игорева похода.
Эта совокупность строф даже в школах наших заучивается под таким именно названием: "Золотое слово Святослава". А между тем этому необходимо положить конец, ибо недопустимо, чтобы величайший памятник мировой поэзии превращался в источник ложных сведений по отечественной истории. Отнесение всех этих строф к Святославу Киевскому есть досадная ошибка.
"Тогда великый Святъслав изронил злато слово слезами смешено и рече: "О, моя сыновча, Игорю и Всеволоде! рано еста начала Половецкую землю мечами цвелйти" (рано вы начали Половецкой земле мечом обиду творить) . Так начинается "Золотое слово". Далее, после горьких упреков "сыновцам" своим на то, что ни во что поставили его старейшинство ("это ли сотворили моей серебряной седине! "), киевский великий князь обращается с призывом ко всем князьям древнего Киевского государства - начиная от Карпат (Галицкий Осмомысл Ярослав) и кончая Волгою и Уралом (Всеволод Большое Гнездо) . Вот это именно воззвание ни в коем случае не входит в "Золотое слово Святослава". Оно целиком принадлежит самому гениальному певцу. Он, как признают все, был тонким знатоком истории и междукняжеских взаимоотношений, а потому никоим образом не мог вложить в уста киевского великого князя, отца всех князей Киевсйой Руси, старейшины Русской земли, те слова, которые были унизительны для него именно как для первого в старейшинстве князя.
Особенно ясно это будет из дифирамба, который якобы Святославом Киевским произносится в честь галицкого князя Ярослава Осмомысла:
"Галичкы Осмомысле Ярославе! Высоко седиши на своем златокованнем столе, подпер горы Угорьскыи (Карпатские) своими железными полки, заступив королеви (королю) путь, затворив Дунаю ворота, меча бремены чрез облакы, суды рядя до Дуная. Грозы твоя (твои) по землям текуть. Отворяеши Киеву врата. Стреляешь с отня (т. е. отеческого) злата стола салтаны за землями. Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святъславлича! "
Разве правдоподобно, чтобы только что перед тем скорбевший о своем попранном достоинстве - отца всех русских князей, старейшины всей Руси - Святослав Всеволодович Киевский вдруг этим обращением к Галицкому, да еще князю из рода Ростиславичей Галицких, сам поставил бы свое достоинство ни во что да еще воспевал бы Ростиславича Осмомысла за то, что он не только "султанов стреляет за землями", но и Киева врата отпирает, то есть принуждает к покорности. Ибо "отворять какому-либо городу врата" означало в Древней Руси принудить к сдаче, к покорности, вступить в город победителем. Среди историков это известно каждому.
Дадим прямой пример из летописи, который с несомненностью объясняет, что именно означало "отворять Киеву врата". Юрий Суздальский, отец Всеволода, который якобы тоже воспет киевским великим князем, - Юрий Суздальский отступает от Киева и пытается хотя бы Белгороду "отворить врата". Он обращается к белгородским гражданам с таким грозным требованием: "Вы есте людье мои, а отворите мне град! " На это белгородцы, зная уже, что у суздальского князя не хватило сил "отворить врата Киеву", насмешливо отвечают ему со стен: "А Киев каково тебе отворился? " ("А Киев ти ся кое отворил? ")
Таких примеров, с несомненностью объясняющих, что именно Древняя Русь понимала под выражением "открывать ворота" какому-либо городу, мы знаем в летописях весьма много. Однако же комментатор "Слова о полку Игореве" по "Школьной серии" поучает школьников: "отворяеши Киеву врата" - то есть открываешь доступ в свою землю товарам, идущим из Киева и через Киев". В тяжелое положение ставят такие комментаторы преподавателей отечественной истории! А историю они искажают.
Колядки - короткие обрядовые песни хвалебного или корильного содержания (в зависимости от ситуации: угостили - похвалим, нет - отругаем) , исполнялись в период Святок (на Рождество, другими словами) с 6 по 19 января. - это и есть отличие от других кал-обр. песен. ПРИМЕР:
Каледа, маледа! Ходила каледа по святым вечерам. Зашла каледа к ………… на двор, У него борода до шелкова пояса. Дай ему, Господи, доброго здоровья, Ярицы – оденье, да пшеницы копну, Семь лошадей ровно белых лебедей, Пятьдесят быков, сто коров. Тетушка, матушка ……….., Хлебца кусочек, лучинок пучочек. Кокурочку с дырочкой, пирожка с начинкой, Поросячью ножку, да жарену лепешку. Не подашь лепешки – разобью окошки, Не подашь пирога – разобью ворота! Не дашь блинка – мы хозяину пинка!
Дай им, Господи, всего-то всего, Одна-то бы корова по ведру доила, Одна-то бы кобыла по два воза возила. Наделил бы Вас Господь и житьем, И бытьем, и богатством; И создай Вам, господи, еще лучше того!
Колядки пели ряженые колядовщики с целью выпросить на празднике угощение: подходила группа (чаще молодежь) под окошко дома и пела песни, если их угощали - пели еще колядку, в которой желали богатства, здоровья, добра хозяевам.
Поэт вступает в диалог, который, как подчеркивает Некрасов, происходит в трудное
и бурное время, в «годину горя» . Гражданин напоминает Поэту о суровости и ответственности момента и призывает его к активному общественному действию:
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь…
Иди и гибни безупречно.
Умрешь недаром: дело прочно,
Когда под ним струится кровь…
Поэт отвечает Гражданину исповедью. У него характерная биография интеллегента демократа. Это художник передовых убеждений, страстный гуманист:
Без отвращенья, без боязни
Я шел в тюрьму и к месту казни,
В суды, в больницы я входил.
Не повторю, что там я видел…
Клянусь, я честно ненавидел!
Клянусь, я искренно любил!
Однако Поэт ощущает мучительное бессилие, глубокое недовольство собой.
Он обвиняет себя в трусости, мелкости поэтических «обличений» . У него
вырывается стон:
Когда бы знали жизнь мою,
Мою любовь, мои волненья…
Угрюм и полон озлобленья,
У двери гроба я стою…
Гражданин полон решимости побороть «хандру» Поэта, он требует бескомпромиссности, подчинения интересам общества поэтического дара:
Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан.
Гражданин настойчиво предостерегает Поэта от опасности стать болтуном, развлекающим праздных ленивцев. В новых условиях даже приверженность к традиционным, «вечным» лирическим темам (таким как природа, любовь) кажется трусливым бегством от подлинных требований и нужд действительности:
Еще стыднее в годину горя
Красу долин, небес и моря
И ласку милой воспевать…
Такими неуместными становятся теперь умиление, восторг, светлая грусть. Их вытесняют «озлобленность» , «мрачность» , «угрюмство» . Любовь и ненависть образуют в некрасовской поэзии противоречивое единство – одно не мыслится без другого. Гражданин близок Поэту. Это как бы его «второе Я» , его внутренний голос, звучащий требовательно и беспощадно. Но несомненно и то, что Поэт не может перестать быть поэтом. «Поэт и гражданин» обрывается на высокой ноте драматической исповеди.
Это не столько спор двух персонажей, сколько внутренний диалог, с самим собой, который продолжается и потом – на протяжении всей деятельности Некрасова.
Тот, кому при жизни была дарована слава величайшего поэта, завершал свой путь неожиданным признанием:
Я умру – моя померкнет слава,
Не дивись – и не тужи о ней!
Знай, дитя: ей долгим, ярким светом
Не гореть на имени моем:
Мне борьба мешала быть поэтом,
Песни мне мешали быть бойцом…
Некрасов нарисовал свою поэтическую программу, выразил свои взгляды на долг поэта. Некрасов требовал, чтобы поэт был гражданином, верным сыном своей родины и народа.
Не может сын глядеть спокойно
На горе матери родной,
Не будет гражданин достойный
К отчизне холоден душой.
Ему нет горше укоризны.. .
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь.. .
Обращаясь к поэту, он призывал:
Будь гражданин!
Служа искусству,
Для блага ближнего живи,
Свой гений подчиняя чувству
Всеобнимающей любви.
Мыслям, высказанным в стихотворении «Поэт и гражданин» , Некрасов оставался верен в течение всей своей жизни.
Объяснение: