Поэма «Кому на Руси жить хорошо» построена на основе строгого и стройного композиционного плана. В прологе поэмы в общих контурах вырисовывается широкая эпическая картина. В ней, как в фокусе, выделены фигуры эпических странников. Все частное, второстепенное устранено, внимание сосредоточено на исходном эпическом событии. Обстоятельства, вызвавшие спор и решение мужиков, не развиты. Самое место действия — Подтянутая губерния, Терпигорев уезд, Пустопорожняя волость — выше той или иной частной местности. Как и названия шести деревень, место действия характеризует всю пореформенную Россию. С первых строк поэмы Некрасов вводит читателя в суть событий, выдвигает главную ее тему:
В каком году — рассчитывай,
В какой земле — угадывай,
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков:
Семь временнообязанных,
Подтянутой губернии,
Уезда Терпигорева,
Пустопорожней волости,
Из смежных деревень, —
Заплатова, Дырявина,
Разутова, Знобишина,
Горелова, Неелова —
Неурожайка тож.
Сошлися — и заспорили:
Кому живется весело,
Вольготно на Руси?
Сказочная форма зачина поэмы перебивается выразительной деталью, придающей событиям локально-исторический характер: участники спора — временнообязанные крестьяне. Русские крестьяне стали временнообязанными 19 февраля 1861 года. <...> В эпическом зачине поэт нашел необходимым употребить сказочную форму. («В каком году — рассчитывай, в какой земле — угадывай»).
Для угадывания сообщены вполне точные по значению, но не прикрепленные к определенной, конкретной местности топонимические обозначения. Названия деревень Заплатово, Дырявино, Разутово, Знобишина, Горелово, Неелово характеризуют всю пореформенную крестьянскую Россию. При дальнейших перечислениях встретятся видоизмененные названия деревень, выражающие ту же самую сторону дела: вместо Разутова, Знобишино появятся Несытово, Голодухино. Разумеется, замена произошла не по недосмотру автора, еще менее — по забывчивости мужиков. Очевидно прямое стремление автора — выразить в топонимических обозначениях то общее, субстанциональное, что свойственно пореформенной России, — крайнюю нищету и бесправие крестьянства. <...>
В авторском повествовании многократно повторено слово «народ»: «видимо-невидимо народу», «народ собрался, слушает», «народ вдет и падает», «рассчитывал народ». Еще чаще встречается близкое к нему по значению и в ряде случаев воспринимающееся как синоним слово «крестьяне»: «крестьяне речь ту слушали», «жаль бедного крестьянина», «весна нужна крестьянину и ранняя и дружная», «дадут понять крестьянину», «на мерочку господскую крестьянина не мерь», «у каждого крестьянина душа, что туча черная» и т.д. и т.д. Нет ни возможности, ни необходимости перечислить слова и выражения, подтверждающие отчетливо выявленную авторскую тенденцию — представить народную жизнь.., но и силы, противодействующие нормальной, естественной народной жизни (поп, помещик — в одноименных главах; чиновники, купцы, — в главах «Сельская ярмонка», «Пьяная ночь», «Счастливые». Все это расширяет содержание поэмы до общенациональных масштабов. <...>
Композиционная структура первых трех частей соответствует общей задаче поэмы-эпопеи — показать целостность народной жизни, или, по словам Белинского, выразить «дух народа», основы самосознания и вместе домашнюю жизнь, особенности семейного быта, привычки и поверья, разум и предрассудки, силу и слабость — словом, всю сложность внешней и внутренней жизни народа, многообразие черт народного характера, а также полноту обстоятельств как содействующих, так и противодействующих его развитию.
Таким образом, в прологе, первой, второй и третьей частях проявляется своеобразный конструктивный соподчинения, эпическое действие развивается вширь и вглубь, вовлекая все новый и новый материал из общей и частной жизни народа. Гармоничность конструктивных форм придает произведению ясность, естественность и стройность. Кажется, что весь разносторонний эпический мир сложился сам собой, что он живет по своим законам, что ход событий зависит не от авторской воли, а от стечения обстоятельств. Последняя, четвертая часть («Пир на весь мир») придает произведению характер завершенности, в ней замыкается эпическое действие, начавшееся в прологе.
Прочитав несколько рассказов Чехова, я задумалась о том, почему при их прочтении мы смеемся. В жизни мы смеемся над многими вещами. Но более всего над теми, что являются естественными. Обыкновенная, казалось, вещь, может приобрести юмористический оттенок. Искусственно выдуманные шутки, которым нет аналога в жизни никогда не будут иметь большого успеха. Чехов же, рассказывает нам в юмористической и простоватой манере о всем том, что творилось в то время. Это смех сквозь слезы. Взяточничество, подхалимаж, лизоблюдство и другие человеческие пороки. Человеку свойственно подсмеиваться над своими проблемами и жизнью в целом, дабы не сойти с ума. Чехов дает нам такую возможность. Нас, безусловно, подкупает его манера написания. Но более всего - правдивость написанного. Именно благодаря совокупности всех этих факторов позволяет нам смеяться, читая рассказы Чехова.
В каком году — рассчитывай,
В какой земле — угадывай,
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков:
Семь временнообязанных,
Подтянутой губернии,
Уезда Терпигорева,
Пустопорожней волости,
Из смежных деревень, —
Заплатова, Дырявина,
Разутова, Знобишина,
Горелова, Неелова —
Неурожайка тож.
Сошлися — и заспорили:
Кому живется весело,
Вольготно на Руси?
Сказочная форма зачина поэмы перебивается выразительной деталью, придающей событиям локально-исторический характер: участники спора — временнообязанные крестьяне. Русские крестьяне стали временнообязанными 19 февраля 1861 года. <...> В эпическом зачине поэт нашел необходимым употребить сказочную форму. («В каком году — рассчитывай, в какой земле — угадывай»).
Для угадывания сообщены вполне точные по значению, но не прикрепленные к определенной, конкретной местности топонимические обозначения. Названия деревень Заплатово, Дырявино, Разутово, Знобишина, Горелово, Неелово характеризуют всю пореформенную крестьянскую Россию. При дальнейших перечислениях встретятся видоизмененные названия деревень, выражающие ту же самую сторону дела: вместо Разутова, Знобишино появятся Несытово, Голодухино. Разумеется, замена произошла не по недосмотру автора, еще менее — по забывчивости мужиков. Очевидно прямое стремление автора — выразить в топонимических обозначениях то общее, субстанциональное, что свойственно пореформенной России, — крайнюю нищету и бесправие крестьянства. <...>
В авторском повествовании многократно повторено слово «народ»: «видимо-невидимо народу», «народ собрался, слушает», «народ вдет и падает», «рассчитывал народ». Еще чаще встречается близкое к нему по значению и в ряде случаев воспринимающееся как синоним слово «крестьяне»: «крестьяне речь ту слушали», «жаль бедного крестьянина», «весна нужна крестьянину и ранняя и дружная», «дадут понять крестьянину», «на мерочку господскую крестьянина не мерь», «у каждого крестьянина душа, что туча черная» и т.д. и т.д. Нет ни возможности, ни необходимости перечислить слова и выражения, подтверждающие отчетливо выявленную авторскую тенденцию — представить народную жизнь.., но и силы, противодействующие нормальной, естественной народной жизни (поп, помещик — в одноименных главах; чиновники, купцы, — в главах «Сельская ярмонка», «Пьяная ночь», «Счастливые». Все это расширяет содержание поэмы до общенациональных масштабов. <...>
Композиционная структура первых трех частей соответствует общей задаче поэмы-эпопеи — показать целостность народной жизни, или, по словам Белинского, выразить «дух народа», основы самосознания и вместе домашнюю жизнь, особенности семейного быта, привычки и поверья, разум и предрассудки, силу и слабость — словом, всю сложность внешней и внутренней жизни народа, многообразие черт народного характера, а также полноту обстоятельств как содействующих, так и противодействующих его развитию.
Таким образом, в прологе, первой, второй и третьей частях проявляется своеобразный конструктивный соподчинения, эпическое действие развивается вширь и вглубь, вовлекая все новый и новый материал из общей и частной жизни народа. Гармоничность конструктивных форм придает произведению ясность, естественность и стройность. Кажется, что весь разносторонний эпический мир сложился сам собой, что он живет по своим законам, что ход событий зависит не от авторской воли, а от стечения обстоятельств. Последняя, четвертая часть («Пир на весь мир») придает произведению характер завершенности, в ней замыкается эпическое действие, начавшееся в прологе.