Древние называли талантами серебряные монеты. Библейская притча гласит о людях, которые пустили свои богатства в рост и получили прибыль, а другие, пытаясь сохранить, зарыли и были наказаны за это.
Объяснение:
Талант - дарование данное при рождении, но если не развивать его, не упражнять в труде, то он так и останется нереализованной возможностью.
"Но я боюсь, что без привычки вам будет тяжело.
Мальчик откашлялся.
— О нет, не беспокойтесь... Я уже привык к этому. Мне случалось играть по целым вечерам, почти не переставая..."
"Реалист в поношенном мундире давно уже известен теперь всей России как один из талантливейших композиторов, а необычайный гость с царственным лицом еще раньше успокоился навсегда от своей бурной, мятежной жизни, жизни мученика и триумфатора".
ЛЮБИМ ТОРЦОВ — герой комедии А.Н.Островского Бедность не порок (1853, первонач. назв. Гордым бог противится). Духовный облик Л.Т. стал центром критико-публицистической полемики вокруг пьесы. Славянофилы расценили его появление как «новое слово» в искусстве, связанное с раскрытием национального идеала
Своеобразен в пьесе тип Любима Торцова, родного брата Гордея Карпыча, в тоже богатого купца, но промотавшего все свое состояние. Теперь он беден и нищ, но зато и свободен от развращающей душу власти денег, чинов и богатства, рыцарски-благороден, человечески щедр и высок. Его обличительные речи пробуждают совесть в самодуре Гордее Карпыче. Намеченная свадьба Любушки с Африканом Коршуновым расстраивается. Отец отдает дочь замуж за бедного приказчика Митю.
Над самодурством, над разгулом злых сил в купеческих характерах торжествует, одерживая одну за другой свои победы, народная нравственность. Островский верит в здоровые и светлые начала русского национального характера, которые хранит в себе купечество. Но в то же время драматург видит и другое: как буржуазное своеволие и самодурство подтачивают устои народной морали, как непрочно подчас оказывается их торжество. Гордей смирился и вдруг отказался от своего первоначального решения выдать дочь за фабриканта Коршунова. Вероятно, совесть еще теплится в его своевольной душе. Но есть ли твердая гарантия, что самодур Торцов с такой же легкостью не передумает и не отменит завтра благородного и доброго решения? Такой гарантии, конечно, дать никто не может.