Как часто люди делают добро, и стоит ли его делать? Конечно стоит! Благодаря ему наш мир становится счастливее и прекраснее, он наполняется любовью.
Но делать нужно от всего сердца, и только в этом случаи оно будет приносить радость остальным.
Почему люди должны делать добро? Добро делает людей сильными и счастливыми. Добро учит заботиться о своем ближнем, и не забывать о том, что вокруг нас очень много людей, которые нуждаются в нашей
Порой, сделать доброе дело совсем несложно, но тем не менее не многие хотят его делать, а ведь оно принесло бы больше радости и любви остальным.
друг другу, мы делаем добро, если кто-то просит о нужно остальным, мы самим себе.
Делать добро нужно делать от всего сердца, тогда эти дела будут приносить всем радость.Как часто люди делают друг другу добро? В нашем современном миремногие люди не знают, что значит делать добро. Все заняты своими проблемами, их не интересуют проблемы остальных. Это говорит об эгоизме людей, они не чувствуют окружающий мир, не замечают его. Если вы не замечаете, то и не замечают и вас. И если вы, то будут и вам. Все в мире взаимосвязано, ну а точнее, что посеешь, то и пожнешь.
Олег — разумный и справедливый владыка, «могущий воитель» , славной победой прославивший свое имя.▪Кудесник стар. Уйдя от мирской суеты в отшельничество, он живет напряженной духовной жизнью, насыщенной размышлениями о высоких богоугодных истинах. Хорошо знает людей. Удалившись от них, он думает о них, о превратностях их судеб. Знает весь доблестный путь князя Олега.
*Это мудрый и вдохновенный старец. Он смел и независим, не боится “могучих владык” и говорит всё им прямо в лицо.
Кудесник смело отвечает князю, отказывается от предлагаемых ему даров, объявляет о своей независимости и свободе.Князь привязан к коню, как к верному другу, «гладит и треплет» его по шее крутой. Для Олега его конь — «верный слуга» , участник всех боевых походов, с кем вместе прожита славная жизнь:
"Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время:
Теперь отдыхай! Уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя".
▪Много лет спустя, возвратившись из походов, князь вспоминает о своем верном товарище. Услышав о его смерти, Олег, как ему кажется, побеждает в споре с предсказателем и «хочет увидеть он косги коня» . Наступив на череп, князь иронически опровергает предсказание:
"Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!
Но, оказывается, кудесник не ошибся:
Из мертвой главы гробовая змия.
Шипя, между тем выползала".
В системе нравственно-философских координат шукшинского рассказа личность матери становится воплощением охранительного начала, судьба же центрального героя подчас раскрывается в призме ее восприятия и оценок, что составляет важнейший ракурс изображения картины мира.
В одном из ключевых эпизодов рассказа «Крепкий мужик» (1969) мать разрушившего сельскую церковь бригадира Шурыгина занимает позицию сурового, вовсе не снисходительного.
«В рассказах Шукшина очень редко вторгается в действие сам автор, но тем не менее он всегда присутствует, и мы, читатели, ощущаем его присутствие». Предоставляя таким образом своим героям полную свободу самовыражения, Шукшин угадывает скрытые возможности характера, который в своем развитии разрушал всевозможные попытки его ограничить, отвергал формальные условности. Жизнь шукшинских героев разбивалась на многие русла, утверждая свою непредсказуемую индивидуальность. Как, впрочем, и любая человеческая жизнь. И если все-таки прибегнуть к условным определениям, можно сказать, что действие в рассказах Шукшина протекает «на грани» комедии, драмы и трагедии. Точно так же и характеры проявить свою многозначность, разнообразие натуры. Ломая и изменяя ситуацию, творя заново условия своего бытия.
В этих трагикомедиях изображено преимущественно то состояние сознания и духа, которое порождается изоляцией личности и несет в себе черты самоотрицания. В случае с Баевым средства сатирического отрицания очевидны: «исповедь» героя корректируется автором-повествователем, ирония которого образует второй план нравственно-эстетической критики. Напыщенные самооценки Баева снимаются, высвечиваются истинные качества персонажа – жулика, крохобора, мздоимца. Достигается разоблачение Баева также посредством столкновения стилистически разноплановых голосов и речевых потоков: самодовольного, нагловато-глупого – баевского и иронически спокойного – авторского. «Люди, они ведь как – сегодняшним днем живут, - рассуждал Баев. – А жизнь надо всю на прострел брать. Смета!.. – Баев делал выразительное лицо, при этом верхняя губа его уползала куда-то к носу, а глаза узились щелками… Смета!.. какой же умный хозяин примется рубить дом, если заранее не прикинет, сколько у него есть чего… А то ведь как: вот размахнулся на крестовый дом – широко жить собрался, а умишка, глядишь, на пятистенок едва-едва. Просадит силенки до тридцати годов, нашумит, наорется, а дальше – пшик». «Баев всю свою жизнь проторчал в конторе… все кидал и кидал эти кругляшки на счетах, за целую жизнь, наверно, накидал их с большой дом».
«Крепкий мужик» Шурыгин не сразу узнается как сатирический тип. Его упрямство, глупость, самомнение раскрываются в эпизоде разрушения церкви. Зловещие следы «деятельности» Шурыгина отнюдь не доказательство его правоты или победы над разумом и здравым смыслом. Осуществление его разрушительных замыслов вопреки протестам окружающих – мнимая победа. Шурыгин посрамлен, осужден своими близкими, односельчанами, и только из упрямства он не желает признать своего поражения. Читателю ясны социальная опасность и цена «раскованности» подобных натур.
Рассказ «Крепкий мужик» позволяет судить о специфике сатиры Шукшина: о внутренних резервах сюжета, о функции отрицания, о взаимодействии жанровых тенденций, о роли саморазоблачения персонажа и т.д. Сам ход событий, обнаруживая несостоятельность претензий героя, вредоносность его активности, предостерегает от снисходительности, терпимости, а то и равнодушия, которые могут парализовать сопротивление людей самодурству. Поэтому драма человеческого разума, бессильного в какой-то момент обуздать самодура, разрешается в конечном итоге разоблачением Шурыгиных, их моральным поражение социальной изоляцией.