«Следует отметить, что Маргарита — настоящая женщина. Достаточно приглядеться к ее душевным качествам, чтобы признать, что Мастер влюбился сам и влюбил в себя идеал. Оставим в покое красоту физическую — она настолько сама собой разумеется, что даже сам автор романа едва уделяет ей несколько слов. Тут действительно говорить особо не о чем. Естественно, Маргарита должна быть красивой, ибо красивая женщина — это уверенная в себе, сильная, незакрепощенная личность. Ей проще быть собой, потому что не надо заботиться о поиске образа. Красивая женщина — сама себе образ.
Однажды он услышал, как ссорились мать с отчимом. Мать закашля лась, говоря: «Какая ты злая дрянь…» Отчим ударил ее. Алеша кинулся н него с ножом, и только случайность Максимова. Мать схватил сына, бросила на пол, стала бить. А он твердил, что зарежет отчима и са зарежется. Даже через много лет он не мог забыть, как подлая длинна нога, раскачиваясь, била носком в грудь женщины, его матери.
«Вспоминая эти свинцовые мерзости дикой русской жизни», он спрашивал себя, стоит ли говорить об этом. И отвечал себе: «Стоит, ибо это -*-живучая подлая правда, она не издохла и по сей день. Это та правда, которую необходимо знать до корня, чтобы с корнем же и выдрать ее из памяти, из души человека, из всей жизни нашей, тяжкой и позорной.
И есть другая, белее положительная причина, понуждающая… рисовать эти мерзости. Хотя они и противны, хотя и давят нас, до смерти расплющивая множество прекрасных душ,— русский человек все-таки настолько еще здоров и молод душой, что преодолевает и преодолеет их. Не только тем изумительна жизнь наша, что в ней так плодовит и жич* рен пласт всякой скотской дряни, но тем, что сквозь этот пласт все-таки победно прорастает яркое, здоровое и творческое, растет доброе — человечье, возбуждая несокрушимую надежду на возрождение наше к жизни светлой, человеческой». Детство. Горький
Незрівнянний, могутній, широкий, надихаючий, вражаючий, глибокий, рідний.