ответ:
это первая крупная послеоктябрьская поэма в . в ней нашли свое отражение не только революционная современность, но и мысли целого поколения интеллигентов, к числу которых относился и александр блок. в “двенадцати” поэт поднялся к грандиозным социальным обобщениям.
характерную особенность произведения составляет органическое слияние реалистического и романтического. в самом ее названии намечается связь с легендой о двенадцати апостолах, учениках христа, шедших за ним. но образ двенадцати имеет в поэме и предельно реалистический источник: патрули красногвардейцев на улицах петрограда действительно состояли из двенадцати человек.
в поэме достаточно много различных символических образов. символические образы вьюги, мете- ли, пурги, ветра, снега проходят через всю поэзию блока: “вот поднялся вихорь снежный”, “вдали запевала метель”, “ветер веет снежный”. в этих выражениях воплощены мотивы душевного смятения, вселенского кризиса, отраженного в сознании поэта. постоянный в его творчестве образ-символ снежной бури в “двенадцати” находит наиболее развернутое воплощение.
действие поэмы развивается на фоне ветра, пурги, снега: “свищет ветер”, “порхает снег” и т. д. но явления природы не только фон, они становятся как бы действующими лицами произведения. образы ветра, снежной бури — символы очистительной стихии.
двуплановость образного строя “двенадцати” ярко проявляется уже в первой строфе поэмы:
черный вечер,
белый снег,
ветер, ветер!
в основе произведения — революционный конфликт, борьба старого и нового. столкновение не может закончиться примирением — настолько контрастны борющиеся силы. их непримиримость в поэме подчеркнута резким контрастом “черного” и “белого”. автор конкретизирует содержание “черного вечера”: “буржуй на перекрестке”, “поп нынче веселый”, “барыня в каракуле”. образы социально определены, каждый из них так или иначе выражает свое неприятие революционных перемен: поп — “стороной за сугроб”, барыня — “к другой подвернулась: “уж мы плакали, ”. особенно непримирим к новому давний недруг блока — либеральный болтун. он охарактеризован кратко и убийственно: “длинные волосы и говорит должно быть, писатель-”.
старый мир обречен. его представители изображаются автором иронически. в их изображении он использует сравнения — броские и емкие:
стоит буржуй на перекрестке
и в воротник нос.
а рядом жмется шерстью жесткой,
поджавши хвост паршивый пес.
но “пес” так же, как и многие образы в поэме, имеет два плана:
стоит буржуй, как пес голодный,
стоит безмолвный, как вопрос.
и старый мир, как пес безродный,
стоит за ним, поджавши хвост.
сюжет в главах поэмы развивается последовательно. он не столько фабульный, сколько психологический. двенадцать — враги старого мира, но они сами вышли из его недр. поэт символически передает это образом старого мира — “пса безродного”, который не отстает, а ковыляет позади. в них бушуют и темные страсти. их охватывает пьянящее ощущение вседозволенности: “свобода, свобода, эх, эх, без креста! ”.
поэт безоговорочно происходящее. он благословляет очистительную силу огня революции и активность ее свершений: “мы на горе всем буржуем мировой раздуем”. но значение социалистической революции заключалось в том, что она с первых шагов не только разрушала старый мир, но и строила новый.
созидательная сила революции не получила в поэме прямого воплощения. однако поэт показывает, что борьба окрыляет героев, в них просыпается чувство классового сознания и революционного долга. миссия очищает образы двенадцати от всего случайного, мелочного, наносного. смысл жизни они обретают революции.
поэма “двенадцать” впервые в подчеркнула вселенский размах революции. важнейшее значение произведения заключалось в том, что блок показал в нем, как революция пробудила в людях все самое светлое. он возвысил любовь простого человека, изобразил героя революции как личность с живыми и сильными чувствами. в этом поэма была новаторской.
в поэме “двенадцать” блоку удалось передать накал социальной борьбы, запечатлеть его в драматииеских и контрастных образах.
поэма “двенадцать” принадлежит к вершинам , стоит в одном ряду с такими великими поэмами, как “медный всадник” а. с. пушкина, “кому на руси жить хорошо” н. а. некрасова.
объяснение:
Чацкий и Молчалин примерно одного возраста, одного времени, живущие в одной стране, городе. Но насколько они различны! Чацкий — само красноречие, правдивость, ум… “Он обличитель лжи и всего, что отжило, что заглушает новую жизнь. Он требует места своему веку”, — пишет Гончаров в статье “Мильон терзаний”. Молчалин же — лицемер, подхалим-хамелеон с головы до пят. Во всем, всегда и везде мнения^ действия Чацкого и Молчалина различны, почти противоположны. Это понимает и Софья. Любя Молчалина, она в его пороках видит идеал, а в достоинствах Чацкого — недостатки: “Веселость ваша не скромна, у вас тотчас уж острота готова… Грозный взгляд, и резкий тон, и этих в вас особенностей бездна; а над собой гроза куда не бесполезна”. Молчалин же: “При батюшке три года служит, тот часто без толку сердит, а он безмолвием его обезоружит… Веселостей искать бы мог; ничуть; от старичков не ступит за порог; мы резвимся, хохочем, он с ними целый день засядет, рад не рад, играет… Конечно, нет в нем этого ума, что гений для иных, а для иных чума, который скор, блестящ и скоро опротивит, который свет ругает наповал, чтоб свет об нем хоть что-нибудь сказал; да эдакий ли ум семейство осчастливит?”
Кажется, Софья чувствует, что Молчалин глуп и потому молчалив, тих, у него отсутствует свое мнение и достоинство. Но “чудеснейшего свойства он наконец: уступчив, скромен, тих. В лице ни тени беспокойства и на душе проступков никаких; чужих и вкривь и вкось не рубит, — вот я за что его люблю”. И Софья предпочитает его Чацкому. Может, ее пугает “особенностей бездна”, может быть, это обида. Ведь, уехав, Чацкий оставил девушку одну в этом безликом, сером и ничтожном мире.
О том, что Чацкий — “век новый”, а Молчалин — питомец фамусовской Москвы, свидетельствуют их идеалы. Чацкий требует “службы делу, а не лицам”, не смешивать “веселье или дурачество с делом”, он тяготится среди толпы “мучителей, зловещих старух, вздорных стариков”, отказываясь преклоняться перед их авторитетом дряхлости, чинопочитания, лизоблюдства. Он “служить бы рад, прислуживаться тошно”.