"Останній дюйм"Відновіть пропущені слова в цитаті:"В житті можна зробити все, що завгодно, Деві-промовив він(Бен) кволим голосом, якщо: А)Все точно розрахуєш Б)підеш до кінця В)дуже постараєшся Д)не надірвешся
Россия — это народ, тот самый, что не умел жить по своей воле, прогулял ее и пожелал себе кабалы. Щедрин пытается понять истоки крепостной зависимости народа от господ и раболепства прежде свободного люда. По своей воле отдали свободу на бесчестие и поругание, закрыли души свои и сердца. Каждый новый правитель был в глазах глуповцев лучом света, надеждой на процветание страны и прогресс, развитие науки и культуры. Но мечты рассеивались в прах, как только сановник развивал свою деятельность. Возьмите любого — всякий хотел утвердиться, вписать свое имя в летопись, «забронировать» место в сердцах глуповцев, с восторгом, а затем с опасением и страхом воспринимающих очередные «опусы» градоначальников. Но в том-то и дело, что Россия, а с ней и весь народ, находилась в зависимости от малочисленной верхушки, чье неоспоримое превосходство ощущалось на протяжении веков. Засечь, убить стремление к освобождению, перекрыть доступ вольных мыслей, но требовать исполнения глупых приказов и работы с утра до ночи, заставлять терпеть нищету и голод — таковы деяния сановников, чью власть осознавал долгие годы русский народ. Может быть, в этом и заключена тайна России: жить во что бы то ни стало, жить, несмотря ни на что, жить! Пережив голод, пожары, стихийные бедствия, недород, оскорбление, унижение, глуповцы выстояли, хотя и на коленях, свое право на жизнь, на счастье, на любовь. Не сломили их войны «за просвещение» и «против просвещения», которые затеял Бородавкин, прибегнув к оловянных солдатиков. Даже налившись кровью, они все равно не становились людьми. А настоящий народ-творец, воздев руки к небу, падал на колени. О каких правах и конституции можно было говорить, если считалось, что «прежде всего необходимо было приучить народ к учтивому обращению и потом уже, смягчив его нравы, давать ему настоящие якобы права». Очередной миф рассеялся, а опыт человеческий сжал сердца людей болью, а души — тоской. Болея душой за Россию, за народы, ее населяющие, Салтыков-Щедрин недоумевает: «Попеременно они то трепещут, то торжествуют, и чем сильнее дает себя чувствовать унижение, тем жестче и мстительнее торжество». «История одного города» — это история многовекового угнетения русского народа, в котором писатель осуждает рабскую психологию, долготерпение, невежество, но и которому сочувствует как самый любящий сын своего Отечества. Пройдя долгий путь к откровению и пониманию истины, многострадальный народ вдруг пробудился, обруганный, изнуренный и уничтоженный, но не побежденный. Он еще преодолеет все, что встретит в жизни, посмотрит на себя со стороны, спохватится, искоренит зло и справится с самой трудной задачей — сохранит Россию и приумножит ее богатства. «История города Глупова прежде всего представляет собой мир чудес, отвергать который можно лишь тогда, когда отвергается существование чудес вообще», — утверждал Салтыков-Щедрин. Россия, чью историю сатирически проанализировал писатель, — самая чудесная страна, и живет в ней самый замечательный народ, не разучившийся за многовековую историю свою верить, любить и надеяться.
