Идея: прожить короткую, но яркую жизнь.
"Живое пламя" - рассказ о том как порой бывает коротка жизнь. Автор говорит о маках, как не о цветах а как о чёмто большем, будто они всё чуствуют и всё понимают.
Он сожалеет о том, что через два дня дивный костёр мака потухает, он будто гибнет. Рассказ вызывает у меня разные чувства. Грусть ни о чем становится грустно, как иногда бывает в дождливый день, когда за окном грязь и слякоть, а где-то далеко за городом слышны грусные отголоски грома, который тихо замолкает, ещё безуспешно пытаясь разрозится новым шумом.
Текст заставляет задуматься о тех, кто отдал на войне за нас свои жизни, кто не побаялся смерти и погиб зная, что он не зря прожил жизнь.
Памят об этих людях будет жить вечно. А мак, как их символ, будет напоминать людям о тех, чьё " живое пламя" потухло, успев только-только разговнься в полную силу.
Мак как живое пламя души человека.
На будущее:
ТЕМА — объект художественного отражения.
СЮЖЕТ — основные эпизоды событийного ряда в их художественной последовательности
КОМПОЗИЦИЯ — структура художественного произведения.
ИДЕЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ - главная мысль о том круге явлений, которые изображены в произведении; выражается писателем в художественных образах.
Объяснение:
Есть очевидная причина прочесть эту книгу. В первых трех очерках Максим Осипов рассказывает о своей работе в провинциальной больнице, о или противодействии пациентов, начальства, публики, о соединении собственной и местной жизни – и мы наблюдаем в реальном времени («в реальном времени, в ситуации, которая меняется от того, что ты делаешь и говоришь») и развитие ситуации, и, главное, наблюдаем самого автора – человека умного, знающего, наблюдательного, бесстрашного. Бесстрашного не только в жизни, но и в тексте – в прямом и твердом, но без лишней резкости, назывании вещей («у больных, да и у многих врачей сильнее всего выражены два чувства – страх смерти и нелюбовь к жизни», «Темные они, – говорят мне добрые люди. Я бы сказал иначе – плохие. Оттого и темные, что плохие, не наоборот») и (может быть, одно из самых смелых заявлений сегодня) в признании интеллигентских мерок как единственно значимых – «по меркам интеллигентного человека (а какие еще есть мерки?)».
Конечно, нам хочется узнать, что этим человеком руководит, – и мы прочтем его «Манифест в форме диалога». Конечно, хочется узнать, как человек, который, судя по очеркам, понимает людей точно в ту меру, в какую нужно, не залезая в реальные или воображаемые глубины чужой души («О чем думают мои пациенты? Загадка. Дело не в образованности. Вот он сидит передо мной, слушает и не слушает, я привычно взволнованно говорю про необходимость похудеть, двигаться, принимать таблетки, даже когда станет лучше, а ему хочется одного – чтобы я замолчал и отпустил его восвояси»), – хочется узнать, как он все-таки эти глубины себе представляет, – и мы прочтем две его беллетристические повести и увидим, как герои главного сюжета русской классической литературы (мертвый он и живая она) трансформируются под трезвым и наблюдательным взглядом автора, – но увидим и как сам его взгляд трансформируется под действием этого сюжета.
Это случилось зимой. У автора запели лыжи, когда он бегал по озеру. Лыжи пели хорошо, как птицы, и автор понял, что то поют не они, ведь лыжи были деревянными и не умели петь.
Автор решил разгадать эту загадку, остановился и лег на лед, свесив голову в черный провал.
За зиму озеро усохло и лед навис над водой, где-то обвалившись. Именно оттуда и звенела песня.
Автор стукнул лыжей о лед и пение прекратилось. Он подождал немного и пение зазвучало с новой силой.
Тогда автор громко постучал о лед и из провала вылетела птица. Она села на край полыньи и трижды поклонилась автору. Автор узнал эту птицу - водяной воробей или оляпка. Но птица не отвечала ему, она умела только кланяться и кивать.
Потом оляпка вновь скрылась подо льдом и вновь зазвучала ее песня.
Подо льдом оляпке были нестрашны морозы, хищники и ветра. Там царил таинственный полумрак. И звуки звенели, отражаясь ото льда. Так чего бы оляпке не петь, а нам его не слушать?