В романе В. Скотта ярко и разносторонне обрисованы образы благородных и отважных рыцарей - Айвенго и Ричарда Львиное Сердце. Оба они - доблестные воины с горячими сердцами, всегда готовые выступить на защиту справедливости независимо от того, кто попал в беду - бедный или богатый, знатный дворянин или бесславный раб. Образ Короля Ричарда в изображении писателя идеализирован. Черный Рыцарь, как его называют, возглавляет атаку на замок Фрон де Бефа. Его бесстрашие и боевой опыт вызывают увлечение и уважение во всех, кто наблюдает за ним в бою. По его приказу сооружают плавучий мост, по которому воины перебираются через ров и захватывают крепость. Король на руках выносит из горящего замка Айвенго Ровену и Седрика, он же примиряет Айвенго с отцом.
Ричарду Львиное Сердце присущи веселость, жизнерадостность, великодушие, верность в дружбе. Он предпочитает быть лучше странствующим рыцарем, чем королем, поэтому окружающим иногда приходится напоминать ему об обязанности и ответственности перед страной.
Остап
Старший, Остап, почав з того свою науку, що першого ж року втік додому. Остап мав славу одного з найкращих товаришів. Він рідко верховодив у зухвалих витівках. Один із перших ставав під знамена спритних бурсаків і ніколи й ні за яких обставин не виказував своїх товаришів; ніякі канчуки й різки не присилували б його таке вчинити. Він був твердий до всяких спокус, опріч війни та бучної гулянки; принаймні ніколи ні про що інше майже й не думав. Він був прямодушний з рівнею своєю. Він був добрий до такої міри, до якої міг бути добрий юнак із такою натурою і в такий суворий час. Коли б Остап не кинувся в саму середину: вибив ґноти в шістьох гармашів… А на Остапа вже наскочило раптом шестеро; та лихої години, видно, наскочили: з одного скотилася голова, другий перевернувся, вдступивши; списом проколото ребро третьому… – Дай же, Боже, щоб усі, які тут стоять єретики, не почули, нечестивці, як мучиться християнин! Щоб жоден із нас не промовив жодного слова. Остап терпів тортури й катування, як велетень: ні крику, ні стогону не було чутно навіть тоді, коли почали перебивати йому руки й ноги…