В этих юношеских строках («Русская мелодия» 1829 г.) как будто пророчески угадана одна из существенных особенностей лирического художественного мышления поэта: стремление к отображению жизни в форме «мира иного», к символизации действительности как постижения таинственного глубинного значения сущего в его бесконечной эмоциональной и смысловой перспективе. Проблема художественного образа-символа — одна из давних и сложных проблем науки о литературе.
А. Квятковский рассматривает символ как «многозначный предметный образ, объединяющий (связывающий) собой разные планы воспроизводимой художником действительности на основе их существенной общности, родственности», отмечает, что символ строится «на параллелизме явлений», ему присуще «метафорическое начало», обогащенное «глубоким замыслом», а также «многозначность», обусловленная тем, что «он может быть приложен с равным основанием к разным аспектам бытия».
А.А. Михайлова также отмечает характерную для образа-символа «многозначность, неуловимость, одновременную тягу к чувственному и к абстракции».
С.С. Аверинцев, определяя символ, акцентирует внимание на соотношении в нем «предметного образа» и «глубинного смысла»: «Всякий символ есть образ (и всякий образ хотя бы в некоторой степени есть символ); но если категория образа предполагает предметное тождество самому себе, то категория символа делает акцент на другой стороне той же сути — на выхождении образа за собственные пределы, на присутствие некоторого смыла, интимно слитого с образом, но ему не тождественного. Предметный образ и глубинный смысл выступают в структуре символа как два полюса, немыслимые один без другого.., но и не разделенные между собой и порождающие между собой напряжение, в котором и состоит сущность символа. Переходя в символ, образ становится «прозрачным», «смысл «просвечивает» сквозь него, будучи дан именно как смысловая глубина, смысловая перспектива, требующая нелегкого «вхождения» в себя».
А.Ф. Лосев подходит к проблеме символа с философско-эстетических позиций, выявляет его специфику в соотношении с другими литературоведческими понятиями (миф, тип, эмблема, аллегория, персонификация, метафора) и определяет символ как художественный образ, в котором «идейная образность вещей» выступает как «принцип порождения какой-то действительности, не данной прямо, но только выводимой и создающей большую смысловую перспективу».
Подводя итоги, можно сказать, что символ как художественный образ имеет три особенности:
1) наличие «предметного» образа;
2) неисчерпаемая многозначность, «смысловая перспектива» образа:
3) сложное соотношение между этими двумя сторонами, их единство и в то же время нетождественность («Я дал им вид, Но не дал им названья»).
Образы-символы в лирике Лермонтова давно обратили на себя внимание исследователей. Так, В.М. Фишер впервые выделил в особую категорию стихотворения поэта , в которых «лирическое чувство выражается символами и аллегориями», а также отметил, что такие произведения являются «дополнением стихотворений, в которых непосредственно выражает себя поэт».
В.И. Коровин отмечает в лирике Лермонтова «пейзажно-символические стихотворения» («Парус», «Утес», «Сосна», «Листок») и примыкающие к ним («Три пальмы», «Дары Терека», «Тама- ра» и др.), где «объективный и субъективный и близкий к нему экспрессивный принцип построения лирического переживания взаимно уравновешиваются».
Д.Е. Максимов рассматривает «символические и аллегорические» стихотворения Лермонтова как «объективные» с «субъективным подтекстом», отмечает близость («непосредственное соседство») к этому типу «сюжетных философско-аллегорических опытов», «стихотворений-аллегорий и » («Три пальмы», «Дары Терека», «Тамара», «Свиданье»).
Э.Э. Найдич рассматривает символический образ в лирике Лермонтова среди «иносказательных образов». Один из их типов — «стихотворения-сравнения», в которых одну часть составляет «лирическое изъяснение», другую — «иносказание» («Русская мелодия» — 1829 г., «Умирающий гладиатор» — 1836 г., «Поэт» — 1836 г., «Соломирской» — 1940 г., «Графине Растопчиной» — 1841 г.) В названной исследователем группе стихотворений мы видим две разновидности: в стихотворениях «Поэт» и «Графине Растопчиной» в качестве иносказательных выступают предметно-экспрессивные образы, тогда как в других стихотворениях роль иносказательных образов выполняют лирические персонажи. Другим типом иносказания наряду со стихотворениями-сравнениями Э.Э. Найдич называет такие произведения, как «Парус», «Листок» и другие, в которых «сравнение превратилось в символ» через «олицетворение, целиком подчиненное символическому началу».
В «Лермонтовской энциклопедии» можно встретить такие обозначения символических образов, как «опорное слово – символ», «ключевое слово». «устойчивый словообраз», «мотивы, выступающие как конкретные элементы поэтики или поэтического иносказания». По нашим наблюдениям, в лирике Лермонтова можно выделить три основных вида символических образов:
тучи, вечерние зори и утренние восходы, море, овраги, реки составляют тот необычайно широкий фон, на котором развертывается действие "Слова", передают ощущение широких просторов родины. Пределы пейзажа как бы раздвинуты и позволяют увидеть не участок природы, в целую страну.
Этот широкий пейзаж особенно четко выступает в плаче Ярославны. Ярославна обращается к ветру, веющему под облаками, лелеющему корабли на синем море, к Днепру пробить каменные горы, к солнцу, которое для всех тепло и прекрасно, а в степи простерло свои жгучие лучи на русских воинов.
Ярославна просит "светлое и тресветлое" Солнце, Днепр и Ветер Игорю осуществить побег из плена.
Это своего рода заклинание, обращенное к силам природы.
Княгиня побуждает их послужить Игорю, своему "милому
ладе".
И природа в "Слове о полку Игореве" отзывается на эту
Она активно мужу Ярославны осуществить побег.
Донец подстилает князю зеленую траву на берегах
Свое чувство родины автор “Слова о полку Игореве”
воплотил в живом, конкретном образе Русской земли.
Героем “Слова... ” является не какой-либо из князей, а русский народ.
\Русская земля.
К ней, к Русской земле, обращены все лучшие чувства автора.
Автор “Слова” рисует обширные пространства Русской земли.
Он ощущает родину как единое огромное целое.
В действие "Слова.. " вместились огромные географические
пространства. Половецкая степь, “синее море”,
Дон, Волга, Днепр, Дунай, Западная Двина, Донецк,
а из городов-Киев, Полоцк, Чернигов, Курск, Белгород,
Новгород -вся Русская земля находится в поле зрения автора.
Русская земля для автора “Слова... ”-
это не только “земля” в собственном смысле слова, не только русская природа, русские города, это в первую очередь народ, ее населяющий.
Автор говорит о мирном труде русских пахарей,
нарушенном усобицами князей; он говорит о женах русских
воинов, оплакивающих своих мужей, павших в битве за Русь;
он говорит о горе всего русского народа после поражения Игоря.
Вместе с тем понятие родины включает для автора“Слова” и ее историю.
Излагая историю неудачного похода Игоря на половцев,
автор охватывает события русской жизни за полтора
столетия и ведёт свое повествование, постоянно
обращаясь от современности к истории, сопоставляя времена с настоящим.
По-видимому, в тревожные дни лета 1185 года прозвучало впервые "Слов
о полку Игореве" - страстный призыв к единению во имя защиты Отечества.
Автор "Слова.. " был не только великим художником, но и человеком поразительной житейской мудрости.
Его цель-не разжечь, а притушить княжескую рознь.
Он стремится сплотить князей, оживить в них родственные чувства напоминанием об общих предках-Ярославе Мудром, Владимире Мономахе.
Автор осуждает княжеские усобицы и одного из их зачинателей-князя Олега Святославича, прозванного Гориславичем.
Во имя главной цели своего произведения -единения
князей автор "Слова" поэтизирует образы Игоря и Всеволода.
Он наделяет эпическим величием Святослава Киевского, щедрой рукой рассыпает похвалы другим князьям.
Драматические события, вызвавшие к жизни бессмертное "Слово...", завершились относительно благополучно.
Ни во второй половине 1185 года, ни позже хану Кончаку не удалось осуществить свои замыслы захвата Южной Руси.
Прочная граница со степью была восстановлена.
И среди тех, кому Русь была обязана таким исходом событий, очевидно,
не последнее место занимает неизвестный автор "Слова о полку Игореве".
•Он начинает непосредственно с завязки действия, построен на диалоге, имеет открытый финал, который можно трактовать по- разному , и органически соединяет в себе разные жанровые приметы.
•Сам В. М. Шукшин предложил свою типологию рассказов: "вот рассказы, какими они должны быть: рассказ-судьба; рассказ-характер; рассказ-исповедь. Самое мелкое, что может быть, это рассказ-анекдот... Рассказ-судьба -это описание жизни героя в соотнесении ее судьоою народа, общества, причем это может быть не биография героя, а его воспоминания о . В рассказе-характере ярко проявляется индивидуальность персонажа, имеющего свою собственную "изюминку", уникальность, которая вырастает в особый тип личности. Рассказ- исповедь представляет собой монолог героя о каком-то переломном моменте жизни, личном впечатлении или осознании знаменательного события. А рассказ-анекдот и неожиданным финалом. В творчестве В. М. Шукшина преобладает рассказ-характер, хотя нельзя сказать, что все эти разновидности рассказов встречаются у него в чистом виде: в одном и том же рассказе это комическая ситуация с остроумным можно увидеть элементы всех типов.
на 2 вопрос я незнаю точного ответа:)