Ему было тридцать один, звали его Бенджамин Дрисколл. Он мечтал увидеть Марс зеленым от высоких деревьев с густой кроной, в изобилии дающих кислород, деревьев, которые с каждым годом будут все выше, принесут прохладу городам в знойное лето, защитят от ветров зимой.
Завтра на рассвете, едва крохотное марсианское солнце коснется бледным лучом складок гор, он уже будет на ногах, быстро съест пропахший дымком завтрак, погасит костер и, закинув за спину мешок с семенами и саженцами, отправится в путь — пробовать грунт, делать лунки, бросать семена, сажать саженцы, заботливо приминая землю вокруг, поливать и идти дальше, тихонько насвистывая и поглядывая на светлеющий край неба, — завтра снова будет жаркий день.
Солнце поднялось над холмами, неторопливо послало свои лучи на землю и разбудило Дрисколла.
Он встал не сразу, а чуть помедлив. Весь долгий жаркий месяц он без отдыха трудился и ждал. Теперь он мог наконец оглянуться назад и посмотреть туда, откуда начал свой путь.
Это было зеленое утро.
Куда ни глянь, к небу поднялись деревья. Не одно, не два и не десяток, а тысячи деревьев, выросших из семян, что он посеял, из саженцев, что посадил.
Вряде стихотворений, преимущественно мюнхенского периода, ф. и. тютчев приближается к античным представлениям о природе. таково стихотворение «полдень» (между 1827 и 1830 ). полдневный час считался священным у древних греков: в этот час отдыхал пан — бог долин, лесов, стад, пастухов. в стихотворении ф. и. тютчева образ «великого пана» лишается всякого «» привкуса и, сливаясь с картиной знойного полдня, даже окрашен какой-то интимностью. словно поэту и впрямь удалось подсмотреть мирный отдых хозяина лесов и долин: «лениво дышит полдень мглистый; / лениво катится река; /ив тверди пламенной и чистой / лениво тают облака. / и всю природу, как туман, / дремота жаркая объемлет; / и сам теперь великий пан / в пещере нимф покойно дремлет». андрей белый писал о том, что тютчевская лирика природы «непроизвольно перекликается с творчеством эллады: так странно уживаются мифологические отступления тютчева с описаниями природы».
Автобиографический герой сам действует, совершая определенные поступки, сам дает им оценку, сам делает выводы. описывая родителей, николенька отмечает самые характерные черты, которые запечатлелись в восприятии мальчика на долгие годы. например, вспоминая матушку, герой представляет «ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь». характеризуя отца, мальчик отмечает его неуловимый характер человека прошлого века, врожденную гордость, статный рост.тема детства раскрывается писателем и через отношение героя к людям, которые его окружают в повседневной жизни: к карлу ивановичу, учителю языка, к наталье савишне, няне и ключнице. любя и уважая отца, николенька с пониманием и теплотой относится и к карлу ивановичу, сочувствуя его горю, видя его боль. оскорбив наталью савишну, мальчик чувствует угрызения совести: «у меня недоставало сил взглянуть в лицо доброй старушке; я, отвернувшись, принял подарок, и слезы потекли еще обильнее, но уже не от злости, а от любви и стыда». давая оценку собственным поступкам, главный герой раскрывает свой внутренний мир, характер, отношение к жизни. тема детства характеризуется автором и через описания различных житейских ситуаций, в которых оказывается мальчик: происшествие со скатертью, которую испортил николенька, урок чистописания под руководством строгого карла ивановича. только в главе «детство» – этой самой ранней поре человеческого взросления, становления – дается авторская оценка, писатель пишет о том, что детство – счастливейшая пора в жизни любого человека, и именно детские воспоминания «освежают, возвышают… душу и служат… источником лучших наслаждений». закономерен вопрос автора о том: «вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность любви и сила веры, которыми обладаешь в детстве
Ему было тридцать один, звали его Бенджамин Дрисколл. Он мечтал увидеть Марс зеленым от высоких деревьев с густой кроной, в изобилии дающих кислород, деревьев, которые с каждым годом будут все выше, принесут прохладу городам в знойное лето, защитят от ветров зимой.
Завтра на рассвете, едва крохотное марсианское солнце коснется бледным лучом складок гор, он уже будет на ногах, быстро съест пропахший дымком завтрак, погасит костер и, закинув за спину мешок с семенами и саженцами, отправится в путь — пробовать грунт, делать лунки, бросать семена, сажать саженцы, заботливо приминая землю вокруг, поливать и идти дальше, тихонько насвистывая и поглядывая на светлеющий край неба, — завтра снова будет жаркий день.
Солнце поднялось над холмами, неторопливо послало свои лучи на землю и разбудило Дрисколла.
Он встал не сразу, а чуть помедлив. Весь долгий жаркий месяц он без отдыха трудился и ждал. Теперь он мог наконец оглянуться назад и посмотреть туда, откуда начал свой путь.
Это было зеленое утро.
Куда ни глянь, к небу поднялись деревья. Не одно, не два и не десяток, а тысячи деревьев, выросших из семян, что он посеял, из саженцев, что посадил.