После того как Вожеватов отказывается Ларисе из-за данного им «купеческого слова», у бесприданницы остаются только два выхода — либо идти в содержанки к Кнурову, либо уехать в деревню с Карандышевым. Но все персонажи пьесы единодушны во мнении, что в деревне Лариса «зачахнет». Унизительная роль содержанки также непереносима для благородной девушки (и хотя героиня в отчаянии готова пойти на это, мы понимаем, что ее слова необдуманны и она не сможет выбрать такую участь).
Но главное все же то, что без любви Паратова Лариса существовать не может, это ее единственное жизненное предназначение. Несчастная хочет покончить с собой, но не решается, у нее нет душевных сил
преодолеть страх смерти. И поэтому после рокового выстрела она благодарит Карандышева и берет вину за его преступление на себя.
Поэтому мы можем сказать, что выстрел Карандышева Ларису.
Метод обучения был один — зубрежка, или, как говорили в бурсе, долбня. Учение в долбежку непонятных богословских предметов становилось еще более нелепым потому, что педагоги не считали нужным объяснять ученикам смысл вдалбливаемых наук, а просто задавали «от сих до сих». Естественно, что такое учение приносило только страдания несчастным бурсакам, сложившим по этому поводу песню: Сколь блаженны те народы, Коих крепкие природы Не знали наших мук, Не ведали наук. По некоторым предметам педагоги допускали так называемые «возражения»: ученикам позволяли спорить и выступать по одному и тому же вопросу с различных, но строго определенных начальством позиций. Темы были такие: «Может ли дьявол согрешить?», «Первородный грех содержит ли в себе, как в зародыше, грехи смертные, произвольные и невольные ли Сократ и другие благочестивые философы язычества или нет?» Подобные схоластические упражнения, наполненные пустой, никчемной софистикой, считались венцом премудрости и поэтому допускались очень редко. Многие бурсаки, отчаявшись преодолеть подобную премудрость, записывались в «вечные нули»,— авдитор, не спрашивая у них урока, ежедневно в нотате ставил против их фамилий нуль. Они переезжали на «Камчатку», играли, а то и просто спали под партами.
Метод обучения был один — зубрежка, или, как говорили в бурсе, долбня. Учение в долбежку непонятных богословских предметов становилось еще более нелепым потому, что педагоги не считали нужным объяснять ученикам смысл вдалбливаемых наук, а просто задавали «от сих до сих». Естественно, что такое учение приносило только страдания несчастным бурсакам, сложившим по этому поводу песню: Сколь блаженны те народы, Коих крепкие природы Не знали наших мук, Не ведали наук. По некоторым предметам педагоги допускали так называемые «возражения»: ученикам позволяли спорить и выступать по одному и тому же вопросу с различных, но строго определенных начальством позиций. Темы были такие: «Может ли дьявол согрешить?», «Первородный грех содержит ли в себе, как в зародыше, грехи смертные, произвольные и невольные ли Сократ и другие благочестивые философы язычества или нет?» Подобные схоластические упражнения, наполненные пустой, никчемной софистикой, считались венцом премудрости и поэтому допускались очень редко. Многие бурсаки, отчаявшись преодолеть подобную премудрость, записывались в «вечные нули»,— авдитор, не спрашивая у них урока, ежедневно в нотате ставил против их фамилий нуль. Они переезжали на «Камчатку», играли, а то и просто спали под партами. Розог не боялись и ждали счастливого дня, когда их, сидевших в каждом классе по нескольку лет, на основе «закона о великовозрастии» выгонят из бурсы и отправятся они на поиски подходящего места — пономаря, звонаря, церковного сторожа.
Но главное все же то, что без любви Паратова Лариса существовать не может, это ее единственное жизненное предназначение. Несчастная хочет покончить с собой, но не решается, у нее нет душевных сил
преодолеть страх смерти. И поэтому после рокового выстрела она благодарит Карандышева и берет вину за его преступление на себя.
Поэтому мы можем сказать, что выстрел Карандышева Ларису.