Как писал Геродот, Эзоп был рабом, который получил свободу. Изобличая пороки своих господ, он не мог прямо называть их в баснях, поэтому наделял их чертами животных. Обладая образным мышлением, острым глазом и не менее острым языком, Эзоп создал художественный мир, в котором волки рассуждают, лисы подводят под свои неудачи философские объяснения, а муравьи озвучивают мораль. За авторством Эзопа сохранился сборник из 426 басен в прозе, который изучали в античных школах, а сюжеты его актуальных во все времена историй пересказывали многие баснописцы поздних эпох. Например, Жан де Лафонтен и Иван Крылов.
«Голодная Лиса пробралась в сад и на высокой ветке увидела сочную гроздь винограда.
«Этого-то мне и надобно!» — воскликнула она, разбежалась и прыгнула один раз, другой, третий... но всё бесполезно — до винограда никак не добраться.
«Ах, так я и знала, зелен он ещё!» — фыркнула Лиса себе в оправдание и заспешила прочь».
Эзоп, «Лиса и виноград»
Лис-гасконец, а быть может, лис-нормандец
(Разное говорят),
Умирая с голоду, вдруг увидел над беседкой
Виноград, такой зримо зрелый,
В румяной кожице!
Наш любезник был бы рад им полакомиться,
Да не мог до него дотянуться
И сказал: «Он зелен —
Пусть им кормится всякий сброд!»
Что ж, не лучше ли так, чем праздно сетовать?
Жан де Лафонтен, «Лисица и виноград»
Голодная кума Лиса залезла в сад;
В нем винограду кисти рделись.
У кумушки глаза и зубы разгорелись;
А кисти сочные, как яхонты, горят;
Лишь то беда, висят они высоко:
Отколь и как она к ним ни зайдет,
Хоть видит око,
Да зуб неймет.
Пробившись попусту час целой,
Пошла и говорит с досадою: «Ну, что́ ж!
На взгляд-то он хорош,
Да зелен — ягодки нет зрелой:
Тотчас оскомину набьешь».
Иван Крылов, «Лисица и виноград»Жан де Лафонтен выделил новый литературный жанр — басню, — чью фабулу он позаимствовал у античных авторов, в том числе у Эзопа. В 1668 году он выпустил «Басни Эзопа, переложенные в стихах г-ном де Лафонтеном». В баснях Лафонтена не было возвышенной морали: остроумные истории утверждали необходимость мудрого и невозмутимого отношения к жизни. Любимец придворных, попавший в немилость к Людовику ХIV, он писал басни в угоду покровительнице, герцогине Буйонской, и называл свои труды «пространной стоактной комедией, поставленной на мировой сцене».
1.Вернер 2.В романе есть человек, с которым, кажется, главный герой дружен, - это доктор Вернер. В докторе Печорина привлекает скептицизм и материализм, а также то, что тот в душе поэт. Конечно, Печорину нравятся эти качества, ведь они по сути являются лучшими чертами его собственного характера. Однако у доктора есть и отличие от молодого человека: у него есть профессия, дело, он – врач. У Печорина-то дел не было. Возможна ли дружба между такими умными, понимающими друг друга людьми, которые «читают в душе друг друга»? Оказывается, что нет. Во-первых, как говорит сам Печорин, к дружбе он не потому что «из двух друзей всегда один раб другого» (с моей точки зрения это не так , ведь настоящие друзья равны). Кроме того, люди часто перенимают у друзей какие-то черты, привычки, манеры. Именно поэтому два друга часто похожи. Печорин же считает себя единственным и неповторимым, не нуждающемся в чужих привычках, он хочет лишь «подчинять своей воле всё, что его окружает». Во-вторых, по словам молодого человека, он (как и доктор Вернер) относится к людям, которые «по правде… ко всему довольно равнодушно, кроме самих себя». А также люди не могут дружить, не могут жертвовать чем-либо ради дружбы, они увлечены собой. Все нуждаются в друзьях, но не все их находят. Часто из-за того, что к людям у них слишком большие требования. Возможно, Печорин хотел, чтобы друг хоть в чём-то был лучше его, а это достаточно сложно: ведь у Печорина высокая самооценка, да и на самом деле он умён, хотя растрачивает свой ум на мелочи: он разрушает чужие судьбы вместо того, чтобы заняться устройством своей. К тому же, Печорин необычен: он очень хорошо знает людей. Его увлечение – изучать их. Но он использует это не для сближения с ними, а для своеобразных экспериментов. Примером может служить его дуэль с Грушницким, где Печорин стоит под дулом пистолета, рискуя жизнью, но всё же полагая, что Грушницкий не законченный подлец и стрелять не станет. Возможно, эта необычность притягивает людей, но не может служить основой для долгих дружеских отношений. К тому же, в дружбе между людьми подразумеваются откровенные отношения, а Печорин снять маску или стереть грим лишь перед самим собой. Всё это в совокупности и его нежелание измениться приводят к тому, что у Печорина не друзей. Он обречён на одиночество, которое рано или поздно станет для него тягостным, и, может, именно это является его трагедией. ией. 3.Вера (самая любимая и верная его женщина.другой может быть Белла или Мэри) этого я точно не помню. _ извините,дальше не могу,спать хочу.успехов.
Как писал Геродот, Эзоп был рабом, который получил свободу. Изобличая пороки своих господ, он не мог прямо называть их в баснях, поэтому наделял их чертами животных. Обладая образным мышлением, острым глазом и не менее острым языком, Эзоп создал художественный мир, в котором волки рассуждают, лисы подводят под свои неудачи философские объяснения, а муравьи озвучивают мораль. За авторством Эзопа сохранился сборник из 426 басен в прозе, который изучали в античных школах, а сюжеты его актуальных во все времена историй пересказывали многие баснописцы поздних эпох. Например, Жан де Лафонтен и Иван Крылов.
«Голодная Лиса пробралась в сад и на высокой ветке увидела сочную гроздь винограда.
«Этого-то мне и надобно!» — воскликнула она, разбежалась и прыгнула один раз, другой, третий... но всё бесполезно — до винограда никак не добраться.
«Ах, так я и знала, зелен он ещё!» — фыркнула Лиса себе в оправдание и заспешила прочь».
Эзоп, «Лиса и виноград»
Лис-гасконец, а быть может, лис-нормандец
(Разное говорят),
Умирая с голоду, вдруг увидел над беседкой
Виноград, такой зримо зрелый,
В румяной кожице!
Наш любезник был бы рад им полакомиться,
Да не мог до него дотянуться
И сказал: «Он зелен —
Пусть им кормится всякий сброд!»
Что ж, не лучше ли так, чем праздно сетовать?
Жан де Лафонтен, «Лисица и виноград»
Голодная кума Лиса залезла в сад;
В нем винограду кисти рделись.
У кумушки глаза и зубы разгорелись;
А кисти сочные, как яхонты, горят;
Лишь то беда, висят они высоко:
Отколь и как она к ним ни зайдет,
Хоть видит око,
Да зуб неймет.
Пробившись попусту час целой,
Пошла и говорит с досадою: «Ну, что́ ж!
На взгляд-то он хорош,
Да зелен — ягодки нет зрелой:
Тотчас оскомину набьешь».
Иван Крылов, «Лисица и виноград»Жан де Лафонтен выделил новый литературный жанр — басню, — чью фабулу он позаимствовал у античных авторов, в том числе у Эзопа. В 1668 году он выпустил «Басни Эзопа, переложенные в стихах г-ном де Лафонтеном». В баснях Лафонтена не было возвышенной морали: остроумные истории утверждали необходимость мудрого и невозмутимого отношения к жизни. Любимец придворных, попавший в немилость к Людовику ХIV, он писал басни в угоду покровительнице, герцогине Буйонской, и называл свои труды «пространной стоактной комедией, поставленной на мировой сцене».
Нес муравей сушить за свой порог зерна,
Которые он на зиму запас с лета.
Голодная цикада подошла близко
И попросила, чтоб не умереть, корму.
«Но чем же занималась ты, скажи, летом?»
«Я, не ленясь, все лето напролет пела».
Расхохотался муравей и хлеб спрятал:
«Ты летом пела, так зимой пляши в стужу».
(Заботиться важнее о своей пользе,
Чем негой и пирами услаждать душу.)
Эзоп, «Муравей и цикада»
Цикада летом пела,
Но лето пролетело.
Подул Борей — бедняжке
Пришлось тут очень тяжко.
Осталась без кусочка:
Ни мух, ни червячочка.
Пошла она с нуждою к соседушке своей.
Соседку, кстати, звали мамаша Муравей.
И жалобно Цикада просила одолжить
Хоть чуточку съестного, хоть крошку, чтоб дожить
До солнечных и теплых деньков, когда она,
Конечно же, заплатит соседушке сполна.
До августа, божилась, вернет проценты ей.
Но в долг давать не любит мамаша Муравей.
И этот недостаток, нередкий у людей,
Был не один у милой мамаши Муравей.
Просительнице бедной устроили допрос:
— Что ж делала ты летом? ответь-ка на вопрос.
— Я пела днем и ночью и не хотела спать.
— Ты пела? Очень мило. Теперь учись плясать.
Жан де Лафонтен, «Цикада и муравьиха»
Попрыгунья Стрекоза
Лето красное пропела;
Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза.
Помертвело чисто поле;
Нет уж дней тех светлых боле,
Как под каждым ей листком
Был готов и стол, и дом.
Всё с зимой холодной
Нужда, голод настает;
Стрекоза уж не поет:
И кому же в ум пойдет
На желудок петь голодный!
Злой тоской удручена,
К Муравью ползет она:
«Не оставь меня, кум милой!
Дай ты мне собраться с силой
И до вешних только дней
Прокорми и обогрей!» —
«Кумушка, мне странно это:
Да работала ль ты в лето?»
Говорит ей Муравей.
«До того ль, голубчик, было?
В мягких муравах у нас
Песни, резвость всякий час,
Так, что голову вскружило». —
«А, так ты...» — «Я без души
Лето целое всё пела». —
«Ты всё пела? это дело:
Так поди же, попляши!
Иван Крылов, «Стрекоза и муравей» и т.д