Редеет облаков летучая гряда... ". Стихотворение названо в одном автографе – "Таврическая звезда", в другом – "Эпиграмма во вкусе древних". Написано в Каменке, Киевском имении братьев Давыдовых, у которых Пушкин гостил с ноября 1820 г. по февраль 1821 г. В элегии отражены гурзуфские впечатления поэта. Она посвящена, по-видимому, одной из дочерей генерала Раевского.
Элегия «Редеет облаков летучая гряда… » написана А. С. Пушкиным в самом начале южной ссылки: летом 1820 года. Жестокая воля царя вырвала поэта из привычного и близкого круга друзей, отправила в глушь южной степи, обрекла на негласный полицейский надзор. Но случилось так, что проезжавший на юг с семьей генерал Н. Н. Раевский, герой Отечественной войны 1812 года, предложил поэту, заболевшему лихорадкой, присоединиться к их путешествию по Черноморскому побережью Крыма с длительной остановкой в Гурзуфе.
Три счастливые недели Пушкин провел среди дружного семейства Раевских. Каждое утро поэт по крутым каменистым склонам спускался к морю наслаждаться свежестью утра и жадно вдыхать запах моря. Здесь поэт пережил первое в своей жизни глубокое чувство к одной из дочерей генерала Раевского. Есть основания думать, что это была младшая - Мария. (Впоследствии она вышла замуж за декабриста Сергея Волконского и последовала за мужем в ссылку. ) В элегии «Редеет облаков летучая гряда… » есть строка, в которой говорится, что юная девушка среди светил южного неба ищет дорогую поэту звезду и называет подругам эту звезду своим именем: * И дева юная во мгле тебя искала * И именем своим подругам называла.
Литературоведы доискались, что в далекой старине, в средние века, планету Венеру, ярко горящую в небе, называли «звездою Марии» . А может быть, уважая тайну поэта, не надо гадать, к кому обращено стихотворение-к Марии или ее сестре Екатерине? Важно другое: поэт заставляет читателя вместе с лирическим героем пережить и эту тихую ночь с одинокой яркой звездой, и тоску любящего сердца в разлуке…
...Недаром помнит вся Россия Про день Бородина! М.Лермонтов
Слово "Бородино" знает весь мир. Это название небольшой деревни, находящейся недалеко от Москвы, на старой Смоленской дороге, стало символом побед. И в этом немалая заслуга русских писателей, в числе которых и Михаил Юрьевич Лермонтов. Но сначала хочется вспомнить другое его стихотворение. Именно в нем поэт смог передать страдания русского воина, умирающего на поле брани:
Наедине с тобою, брат, Нам довелось побыть. На свете мало, говорят, Мне остается жить. Поедешь скоро ты домой. Смотри ж... Да что! Моей судьбой. Сказать по правде, очень Никто не озабочен.
Служили в те годы не так, как нынче, — десятилетиями. Фактически солдат всю свою зрелость тратил на армию, теряя связи с родными. Понятия "рекрутчина", "судьба рекрута" были в России синонимами каторги. Конечно, за годы службы неграмотный мужик превращался в настоящего воина, умелого, по-своему образованного, бывалого. Но оторванность от исконных корней всегда болезненна. Именно это и сумел передать поэт в небольшом стихотворении:
Отца и мать мою едва ль Застанешь ты в живых. Признаться, право, было б жаль Мне опечалить их. Но если кто из них и жив, Скажи, что я писать ленив... Что бился храбро за царя. Что плохи наши лекаря, Что полк в поход послали И чтоб меня не ждали...
В "Бородино", при всем пафосе, нарочитой маршевой ритмике и плакатной восторженности, мелькают бриллианты таких же скорбных в своей обыденности строк:
...Рука бойцов колоть устала, И ядрам пролетать мешала Гора кровавых тел...
...Смешались, в кучу кони, люди, И залпы тысячи орудий Слились в протяжный вой... ...Полковник наш рожден был хватом: Слуга царю, отец солдатам... Да жаль его: сражен булатом, Он спит в земле сырой...
Думается, что творческий человек не восхвалять войну. Даже — освободительную. В любом сражении поэт увидит вой озверевших людей и смертоносных орудий, хлад вскопанной земли, безразличие трупов и скорбь умирающих. Лермонтов воевал на Кавказе, воочию видел смерть. Для него война не могла стать чем-то привлекательным. Конечно, он, как и все русские, восхищался победой над Наполеоном, но патриотизм поэта был омрачен знанием того, что любая воинская победа — пиррова. В ней больше печали, чем гимнов. В ней кровь и боль задекорированы знаменами и маршами.
