С образом Чацкого я познакомился, когда мы в школе начали изучать “Горе от ума”. Незаметно для меня Чацкий становился все ближе и понятнее. Я ловил себя на том, что иногда примерял на себя его мысли, слова и поступки. Хотя, чему удивляться? Образом этим увлекаются уже более полутора веков. Если сравнивать Чацкого хотя бы с Печориным, можно увидеть огромную разницу. Печорин разочарован жизнью, высшим светом, однако от мимолетных удовольствий не отказывается. Окажись на месте Чацкого, он с первого же взгляда разгадал бы все отношения между Софьей и Молчалиным и стал бы с холодной насмешливостью наблюдать за ними или приложил бы некоторые усилия к тому, чтобы влюбить в себя Софью. Однако, видя жизнь свою насквозь, он не находит в ней ничего светлого, ничего, за что бы стоило ее любить. “Я давно уже живу не сердцем, а головою”,- говорит он. И поэтому с такой легкостью уезжает в Персию. Чацкий не таков. Несмотря на свой критический ум, он верит в жизнь, в высокие идеалы. Он удивительно похож на молодого Пушкина. Так же “остер, умен, красноречив”, так же общителен, и так же легко у него слетают с губ эпиграммы, меткие слова, хлесткие сравнения: ”А Гильоме, француз, подбитый ветерком”, “Созвездие маневров и мазурки”. Он немного наивен и неискушен в делах житейских, не видит и не понимает холодности и отчужденности Софьи. Он добродушно посмеивается над московскими нравами, не замечая, что эти шутки вызывают у Софьи почти озлобление. “Не человек – змея”, - говорит она о Чацком. А он верит в ее любовь. А потом он разбит, потрясен, но не может примириться с мыслью, что горячо и страстно любимая им девушка могла променять его на какое-то ничтожество, на человека, не имеющего собственных мыслей и суждений. Да, постигло разочарование… Сколько горечи и боли, оскорбленного самолюбия и гневного упрека звучит в его последнем монологе! Но лишь в этот час он по-настоящему увидел мир, по-новому взглянул на него. Но Чацкий был не только пламенный влюбленный, разочаровавшийся при первом столкновении с действительностью, это еще и человек передовых взглядов. Он не побежден, он лишь уедет куда-нибудь, где его поймут, где ему достанется настоящее большое дело. Он полон светлых идей преобразования общества, он с гневом обличает пороки общества старого. Его оружием являлось слово, и он более чем отлично владеет этим оружием. И, конечно, его резкость, пламенность не могла пройти незамеченной. “Чацкий шел прямой дорогой на каторгу, если он уцелел 14 декабря, то, наверное, не сделался ни страдательно тоскующим, ни гордо презирающим лицом, не оставил бы ни в коем случае своей пропаганды”. Это слова Герцена, великого мыслителя и революционера. Я люблю Чацкого за его убеждения и идеалы. Он рвет с министром только потому, что желает служить “делу, а не лицам”. Он возмущен крепостным правом и, не скрывая, говорит об этом. Он любит свою Родину и с теплотой говорит о ней: “Когда ж постранствуешь, воротишься домой, и дым Отечества нам сладок и приятен! А еще я люблю Чацкого просто как умного человека, у которого под маской иронии скрыто чуткое, отзывчивое сердце, который может смеяться и грустить, который может быть зол и резок на язык, но другом будет верным, надежным...
Мне всегда нравилось читать сказки: веселые и грустные, страшные и добрые, серьезные и забавные. Сейчас они живут в книгах, а раньше народ передавал их из уст в уста, рассказывая о своей жизни, о своих мечтах я надеждах. Сказки обязательно чему-то учат, разоблачая трусость и подлость, ложь и насилие, лицемерие и предательство. Поэтому они делают нас лучше и добрее: "Сказка - ложь, да в ней намек: добрым молодцам урок". Вчера я прочитала русскую народную сказку "Журавль и Цапля" и подумала, как важно быть добрым, не высокомерным, не обидчивым. Людей необходимо ценить, понимать их. Тем, кто любит только себя, приходится нелегко в жизни. Эти люди чаще всего остаются одни. Почти как в прочитанной сказке. Однажды Журавль пришел свататься к Цапле, а она решила, что он ей не пара. "Нет, Журавль, нейду за тя замуж; у тебя ноги долги, платье коротко, сам худо летаешь, и кормить-то меня тебе нечем! Ступай прочь, долговязый!" - заявила, чванная Цапля и прогнала Журавля. Но через некоторое время, оставшись совсем одна, Цапля подумала и поняла, что зря отказала Журавлю, и решила согласиться с его предложением. Она отправилась к нему мириться. Но гордый Журавль не мог простить обиду: "Нет, Цапля, мне тебя не надо! Не хочу жениться, не беру тебя замуж. Убирайся!" Цапля заплакала, но даже ее слезы не тронули сердитого Журавля. Тогда, сгорая от стыда, обиженная Цапля решила никогда больше не мириться с ним. Ее не разжалобило даже то, что Журавль пришел еще раз, чтобы попросить прощения и предложить ей выйти за него замуж. Заносчивая Цапля указала на дверь. Вот так они ходят друг к другу свататься, но никак не женятся. Так и в жизни зачастую бывает. Люди не могут понять, почему у них не получается то, к чему они стремятся. А ведь причина кроется в самом человеке. И единственное, что требуется от него, - измениться самому. Стать терпимее к другим, добрее и доброжелательнее. Ведь только тогда, когда сам человек изменится, он изменит весь мир, и счастье и удача улыбнутся ему.
Опытный читатель заметит, что в балладе Жуковского «Светлана» в огромной степени выражен мотив романтического двоемирия. Даже само название баллады несет в себе лучезарный поток света. С первых страниц автор погружает нас в волшебный и таинственный мир святочных гаданий. Но непринужденная легкость ворожбы сменяется грустной картиной – Жуковский описывает печаль прекрасной Светланы, которая потеряла веру в гадания, так как одинока и никак не может встретить своего любимого мужчину. После описания этой сцены, автор переходит к настоящему накал эмоций через прием мотива сна, как инструмента связи с потусторонним миром. Во сне Светлана видит своего возлюбленного, но тот оказывается мертвецом. Мертвый жених заманивает Светлану в лесную чащу и затем оставляет ее. Испуганная девушка видит избушку и решается войти в нее. Открыв дверь, Светлана увидела перед собой гроб, уготовленный для нее. Из темной пучины страшного сна девушку вырвала молитва. Но сон в балладе выступает не в роли предвестника несчастий, а просто отражает подсознательные страхи Светланы. Вместе с пробуждением девушки, тьма исчезает, а утром она встречает свою судьбу.
Если сравнивать Чацкого хотя бы с Печориным, можно увидеть огромную разницу. Печорин разочарован жизнью, высшим светом, однако от мимолетных удовольствий не отказывается. Окажись на месте Чацкого, он с первого же взгляда разгадал бы все отношения между Софьей и Молчалиным и стал бы с холодной насмешливостью наблюдать за ними или приложил бы некоторые усилия к тому, чтобы влюбить в себя Софью.
Однако, видя жизнь свою насквозь, он не находит в ней ничего светлого, ничего, за что бы стоило ее любить. “Я давно уже живу не сердцем, а головою”,- говорит он. И поэтому с такой легкостью уезжает в Персию.
Чацкий не таков. Несмотря на свой критический ум, он верит в жизнь, в высокие идеалы. Он удивительно похож на молодого Пушкина. Так же “остер, умен, красноречив”, так же общителен, и так же легко у него слетают с губ эпиграммы, меткие слова, хлесткие сравнения: ”А Гильоме, француз, подбитый ветерком”, “Созвездие маневров и мазурки”.
Он немного наивен и неискушен в делах житейских, не видит и не понимает холодности и отчужденности Софьи. Он добродушно посмеивается над московскими нравами, не замечая, что эти шутки вызывают у Софьи почти озлобление. “Не человек – змея”, - говорит она о Чацком. А он верит в ее любовь.
А потом он разбит, потрясен, но не может примириться с мыслью, что горячо и страстно любимая им девушка могла променять его на какое-то ничтожество, на человека, не имеющего собственных мыслей и суждений. Да, постигло разочарование… Сколько горечи и боли, оскорбленного самолюбия и гневного упрека звучит в его последнем монологе! Но лишь в этот час он по-настоящему увидел мир, по-новому взглянул на него.
Но Чацкий был не только пламенный влюбленный, разочаровавшийся при первом столкновении с действительностью, это еще и человек передовых взглядов. Он не побежден, он лишь уедет куда-нибудь, где его поймут, где ему достанется настоящее большое дело. Он полон светлых идей преобразования общества, он с гневом обличает пороки общества старого. Его оружием являлось слово, и он более чем отлично владеет этим оружием.
И, конечно, его резкость, пламенность не могла пройти незамеченной. “Чацкий шел прямой дорогой на каторгу, если он уцелел 14 декабря, то, наверное, не сделался ни страдательно тоскующим, ни гордо презирающим лицом, не оставил бы ни в коем случае своей пропаганды”. Это слова Герцена, великого мыслителя и революционера.
Я люблю Чацкого за его убеждения и идеалы. Он рвет с министром только потому, что желает служить “делу, а не лицам”. Он возмущен крепостным правом и, не скрывая, говорит об этом.
Он любит свою Родину и с теплотой говорит о ней: “Когда ж постранствуешь, воротишься домой, и дым Отечества нам сладок и приятен!
А еще я люблю Чацкого просто как умного человека, у которого под маской иронии скрыто чуткое, отзывчивое сердце, который может смеяться и грустить, который может быть зол и резок на язык, но другом будет верным, надежным...