Однажды утром, когда все ушли, Маленький Робот спустился во двор. Спускался он долго: его железные ноги не были при к ступенькам. Наконец, он вышел из подъезда и подошел к детской площадке. Земля вокруг площадки была вытоптана, всюду валялся мусор. Маленький Робот, не раздумывая, принялся за дело. Он убрал весь мусор и почистил скамейки. А через полчаса вокруг площадки уже были посажены клумбы цветов и построены две замечательные маленькие беседки, чтобы мамы и бабушки могли наблюдать за своими малышами.
- Эй, как тебя зовут? – раздался чей-то звонкий голосок.
Маленький Робот обернулся и увидел девочку лет одиннадцати. У нее были красивые длинные волосы и большие синие, как море, глаза. Маленький Робот смотрел на нее как зачарованный. Она улыбалась…
- Я Маленький Робот, - сказал он.
- Какой же ты робот? – засмеялась девочка, - Ты самый обыкновенный мальчик. Посмотри на себя: штаны порвал и нос весь в грязи…
Маленький Робот глянул вниз и обомлел: вместо железных ног были обычные, человеческие ноги, в синих брюках. На левой штанине, у самого колена, красовалась большая дырка. Вместо своих неуклюжих крючкообразных захватов он увидел руки с красивыми длинными пальцами. Он заглянул в лужу. Из лужи на него смотрел какой-то неизвестный мальчик с грязным носом.
- Я буду звать тебя Мишей, согласен? – с девочка. - Так здорово: ты Миша, а я – Маша. Идет?
Он кивнул. Маша взяла его руку в свою, и они пошли. А потом побежали вприпрыжку, весело смеясь, через бескрайний луг, который неизвестно откуда появился в этом большом и шумном городе – в городе, в котором так много маленьких роботов, старательно выполняющих заложенную в них программу
Объяснение:
Этим термином обычно обозначают исторически конкретное явление в истории русской литературы, когда на рубеже 1950-1960-х годов несколько поэтов (прежде всего, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Булат Окуджава, Роберт Рождественский) начали читать свои стихи со сцены, эстрады в Политехническом музее, во Дворце спорта в Лужниках, в других залах, рассчитанных на сотни и тысячи слушателей.
Эта практика в ту, еще дотелевизионную, эпоху, во-первых, сделала их безусловными литературными звездами, а во-вторых, непосредственным образом сказалась на характере самих "эстрадных" стихов, стимулируя тяготение этих поэтов (и их последователей) к повышенной коммуникативности, форсированно яркой образности, исповедальному и проповедническому пафосу, афористичности и публицистичности, эффектным ораторским жестам.
Голос и манера поведения поэта, его имидж, легенда, окутывающая его образ, при этом органичной и неотъемлемой частью входят в состав лирического месседжа, облегчают его усвоение максимально широкой аудиторией слушателей
