Очерк написан осенью 1900 года и включен писателем в виде отдельной главы в очерки "У казаков", переданные для печати в журнал "Русское богатство". Когда очерки были уже набраны, автор забрал "Пугачевскую легенду" обратно, предполагая, возможно, использовать ее в повести "Набеглый царь", из эпохи пугачевского движения, над которой он тогда работал. Однако повесть эту Короленко не написал, и "Пугачевская легенда" при жизни писателя так и не была опубликована. Впервые она напечатана уже после его смерти, в 1922 году, в десятой книге журнала "Голос минувшего".
По поводу "Пугачевской легенды" Короленко 26 октября 1900 года писал Н. Ф. Анненскому, что она "составляет лучшую и самую интересную главу из написанного до сих пор (речь идет об очерках "У казаков".-- Ред.). Материалом для нее послужили отчасти печатные работы казака Железнова, отчасти же собранные мною от старых казаков предания и частию -- войсковой архив. Интересно, что в то время как "печатный" исторический Пугачев до сих пор остается человеком "без лица", Пугачев легенды -- лицо живое, с чертами необыкновенно яркими и прямо-таки реальными, образ цельный, наделенный и недостатками человека и полумифическим величием "царя". Меня самого поразило это, когда я собрал воедино все эти рассказы..."
Цитатный план. I «И тут есть же какое-нибудь сходство, я так рассуждаю». 1. «Что ж я не вижу моей невесты?» а) « … не пора ли ей сказать, что выдают её замуж?» б) «Неужели тебе эта девчонка так понравилась?» в) «Нет, мне нравится не девчонка… И не деревеньки, а то, что в деревеньках-то ее водится и до чего моя смертная охота. Люблю свиней, сестрица…» г) «… да отчего же я к свиньям-то так сильно пристрастился?» 2. «Ба! так я вижу, что сегодни сговору-то вряд и быть ли». а) «Десять тысяч!» б) «Её наследницею!» в) «Ну, сестрица, скоряй же по рукам». г) «Да хоть пять лет читай, лучше десяти тысяч не дочитаешься». д) «Все меня одного оставили. Пойти было прогуляться на скотный двор». II «Не будь я Тарас Скотинин, если у меня не всякая вина виновата». 1. «… я не челобитчик». а) «Хлопотать я не люблю, да и боюсь». б) «…я… всякий убыток, чем за ним ходить, сдеру с своих же крестьян, так и концы в воду». 2. «… весь околоток говорит, что ты мастерски оброк собираешь». 3. «… поучу вас, поучу, лишь жените меня на Софьюшке». III «Ты будешь жить со мною припеваючи». 1. «Десять тысяч твоего доходу! …да я на них всех свиней со бела света выкуплю…» 2. «… все затрубят: в здешнем-де околотке и житье одним свиньям». 3. «… коли у меня теперь… для каждой свинки клевок особливый, то жене найду светелку». IV «Я Тарас Скотинин, в роде своем не последний». 1. «Род Скотининых великий и старинный. Пращура нашего ни в какой герольдии не отыщешь». 2. «У меня такой обычай: кто вскрикнет – Скотинин! А я ему: я!» 3. «Я сам служивал в гвардии и отставлен капралом». 4. «У меня такой обычай, как что заберу в голову, то из нее гвоздем не выколотить». 5. «У меня, слышь ты, что вошло в ум, тут и засело». 6. «Нет, сестра! Я и своих поросят завести хочу. Меня не проведешь». 7. «… с Скотининым развяжешься не скоро». V «… сестрица ваша прочит ее за сынка своего». 1. «Всякий женись на своей невесте. Я чужу не трону, и мою чужой не тронь же». а) «Как! Племяннику перебивать у дяди!» б) «Всякий женись на своей невесте. Я чужу не трону, и мою чужой не тронь же». 2. «Ну, будь я свиной сын, если я не буду ее мужем или Митрофан уродом». 3. «Отвяжись, сестра! Дойдет дело до ломки, погну, так затрещишь». VI «Это я, сестрин брат». 1. «Я? Я отроду ничего не читывал, сестрица! Бог меня избавил этой скуки». 2. «… ученье вздор… О грамоте никто от него (дяди Вавилы Фалелеича и не слыхивал, ни он ни от кого слышать не хотел: а какова была голоушка!» VII «Прямой ты Скотинин». 1. «Да разве дворянин не волен поколотить слугу, когда захочет?» 2. «Не забудь, однако ж, повестить всем Скотининым, чему они подвержены». 3. «Как друзей не остеречь! Повещу им, чтоб они людей... Хоть не трогали». В тетрадке так было)))
Очерк написан осенью 1900 года и включен писателем в виде отдельной главы в очерки "У казаков", переданные для печати в журнал "Русское богатство". Когда очерки были уже набраны, автор забрал "Пугачевскую легенду" обратно, предполагая, возможно, использовать ее в повести "Набеглый царь", из эпохи пугачевского движения, над которой он тогда работал. Однако повесть эту Короленко не написал, и "Пугачевская легенда" при жизни писателя так и не была опубликована. Впервые она напечатана уже после его смерти, в 1922 году, в десятой книге журнала "Голос минувшего".
По поводу "Пугачевской легенды" Короленко 26 октября 1900 года писал Н. Ф. Анненскому, что она "составляет лучшую и самую интересную главу из написанного до сих пор (речь идет об очерках "У казаков".-- Ред.). Материалом для нее послужили отчасти печатные работы казака Железнова, отчасти же собранные мною от старых казаков предания и частию -- войсковой архив. Интересно, что в то время как "печатный" исторический Пугачев до сих пор остается человеком "без лица", Пугачев легенды -- лицо живое, с чертами необыкновенно яркими и прямо-таки реальными, образ цельный, наделенный и недостатками человека и полумифическим величием "царя". Меня самого поразило это, когда я собрал воедино все эти рассказы..."
Объяснение: