ответ:В Ворде нашёл раньше нашёл пригодилось
За многолетнюю работу в журналистике не припомню случая, что произошел в кирсановском селе Ленинское, что на Тамбовщине, где в свое время существовала всемирно известная Ирская интернациональная коммуна. В ней побывали многие знаменитости своего времени (хотя бы Бернард Шоу!), а также партийные и советские деятели. В селе после коммуны процветал колхоз имени Ленина. И вот в Ленинском в мае 2003 года на здании школы установили мемориальную доску-барельеф не в честь того же знаменитого иностранца или советского бонзы, а в честь простой сельской учительницы Марии Николаевны Желудковой... image
Валерий Чистяков
Конец года был богат в Тамбовской области на различные даты, юбилеи, события. А вот жители села, о котором идет речь, кроме всех прочих юбилейных дат отметили свою, так сказать, местного значения. Речь идет о 95-летии со дня рождения сельского учителя Марии Желудковой. Она по праву гордилась, что разделила трудности и лишения военного лихолетья, послевоенного становления страны с односельчанами, считала, что жизнь прожила не зря, сея разумное, вечное и доброе.
Родилась Мария Николаевна в голодном 1920 году, трудно сложилось ее детство. Как, впрочем, и юность, опаленная войной с фашистской Германией. Своим ученикам послевоенного времени она рассказывала, как вместе с колхозниками работали на полях колхоза педагоги и учащиеся школы с апреля по октябрь, а заниматься начинали, когда заканчивалась уборка урожая с полей. После уроков готовили фронтовикам подарки, читали вслух, ставили спектакли. Никто не жаловался на лишения...
Мария Николаевна преподавала историю целых 48 лет! Не отошла от общественной жизни и после ухода на заслуженный отдых, заведуя народным музеем села. И все время жила жизнью своих учеников, односельчан. Работая в сельском музее, она сохранила в документах, фотографиях и воспоминаниях людей память о местной Ирской коммуне, односельчанах, прославивших свою малую родину на фронте и в тылу в годы Великой Отечественной войны, их героическом труде в послевоенное время по восстановлению народного хозяйства страны. Мало того, обо всем увиденном, пережитом Мария Желудкова делилась с читателями на страницах районной газеты.
За свой педагогический труд в сельской школе Мария Николаевна была удостоена звания «Отличник народного просвещения». Не сосчитать почетных грамот, благодарностей, которыми она также отмечена за труд на ниве народного просвещения самой главной наградой для Марии Николаевны является память о ней в сердцах людей. Конкретно она воплотилась в мемориальной доске, что спустя несколько лет после ее смерти установлена на школе, где учительница проработала всю свою трудовую жизнь. Деньги на эту акцию были собраны жителями Ленинского и ее бывшими учениками.
Объяснение:
Объяснение:
Это трагедия со счастливым концом. На драматических состязаниях в Афинах был обычай: каждый поэт представлял «трилогию», три трагедии, иногда даже подхватывающие друг друга по темам (как у Эсхила), а после них, для разрядки мрачного настроения — «сатировскую драму», где герои и действие были тоже из мифов, но хор непременно состоял из весёлых сатиров, козлоногих и хвостатых спутников бога вина Диониса; соответственно и сюжет для неё выбирался весёлый и сказочный. Но при хор сатиров можно было не ко всякому мифу; и вот поэт Еврипид попробовал сделать заключительную драму и со сказочным сюжетом, и со счастливым концом, но без всяких сатиров. Это и была «Алкестида».
Сказочный сюжет здесь — борьба Геракла со Смертью. Греки, как и все народы, представляли когда-то, что Смерть — это чудовищный демон, который приходит к умирающему, хватает его душу и уносит в подземное царство. Всерьёз в такого демона давно уже не верили и рассказывали о нем не мифы, а сказки. Например, как хитрец Сизиф захватил Смерть врасплох, заковал в оковы и долго держал в плену, так что люди на земле перестали умирать, а самому Зевсу пришлось вмешаться и навести порядок. Или как главный богатырь греческих мифов, труженик Геракл, однажды схватился со Смертью врукопашную, осилил ее и вырвал у неё душу, которую демон уже уносил в преисподнюю. Это была душа молодой царицы Алкестиды (Алкесты), жены царя Адмета,
Дело было так. Бог Аполлон поссорился со своим отцом, громовержцем Зевсом, и был им наказан: Зевс велел ему целый год служить пастухом у смертного человека — царя Адмета. Адмет был хозяин добрый и ласковый, и Аполлон тоже отплатил ему добром. Он напоил допьяна непреклонных Мойр, богинь судьбы, отмеривающих сроки человеческой жизни, и добился для Адмета чуда: когда придёт Адмету время умирать, то за него, Адмета, может умереть кто-нибудь другой, а он, Адмет, доживёт свою жизнь за этого другого время, Адмету пришла пора умирать, и он стал искать среди своих родных человека, который согласился бы принять смерть вместо него. Старый отец отказался, старая мать отказалась,и согласилась только его молодая жена — царица Алкестида. Она так его любила, что готова была отдать за него жизнь, чтобы он продолжал царствовать со славой, растил их детей и помнил о ней.
С этого и начинается трагедия Еврипида. На сцене — бог Аполлон и демон Смерти. Демон пришёл за душой Алкестиды; он злорадно торжествует: похитить молодую жизнь приятнее, чем жизнь зрелого мужа. «Рано торжествуешь! — говорит ему Аполлон. — Берегись: скоро сюда придёт человек, который и тебя осилит».
Тут-то и появляется Геракл. Он идёт на север, ему назначен очередной подневольный подвиг: расправиться с жестоким царём, который убивает захожих гостей и кормит их мясом своих кобылиц-людоедиц. Царь Адмет — его друг, он хотел отдохнуть и подкрепиться в его доме; но в доме грусть, печаль, траур, — может быть, лучше ему поискать другого приюта? «Нет, — говорит ему Адмет, — не думай о дурном, оставь мне мои заботы; а мои рабы тебя и накормят и уложат». «Что ты, царь, — спрашивает хор, — статочное ли дело — хороня такую жену, принимать и угощать гостей?» «А статочное ли дело, — отвечает Адмет, — своим горем обременять друзей? Добро за добро: гость всегда свят». Хор поёт о великодушии царя Адмета, и как добры к нему боги, и как добр он к друзьям.
Алкестиду хоронят. В каждой трагедии есть спор — вспыхивает спор и над ее телом. Проститься с мёртвой выходит старый отец Адмета и говорит ей трогательные слова. Здесь Адмет теряет самообладание: «Ты не захотел умереть за меня — значит, это ты виноват в ее смерти! — кричит он. — А если бы не она, ты был бы виноват и в моей смерти! Я тебе больше не сын». «Смертный срок был — твой, — отвечает отец, — ты не захотел умирать; так не попрекай и меня, что я не хочу умирать, и стыдись жены, которую ты не пощадил» . С проклятиями друг другу отец и сын расходятся.