Русалка — персонаж восточнославянской мифологии. Один из наиболее вариативных образов народной мистики: представления о русалке, бытующие на Русском Севере, в Поволжье, на Урале, в Западной Сибири, существенно отличаются от западнорусских и южнорусских[1]. Считалось, что русалки опекали поля, леса и воды[2]. До XX века в северных губерниях России слово «русалка» воспринимали как книжное, «учёное». Ранее этот персонаж был известен как водянтиха, шутовка, щекотиха, а на Юге России и Украине — как мавка[3].
Объяснение:
Можно лучший ответ
1.Русалочка — сказочный образ, созданный на основе народного поверья, творчески переработанного Андерсеном. Народное поверье гласило, что русалка обретала бессмертную душу благодаря верной любви человека. По словам Андерсена, подобное обстоятельство заключало в себе элемент случайности. Поэтому он позволил своей героине «идти более естественным, прекрасным путем». Ценой неимоверных страданий Р. так и не удается завоевать сердце прекрасного принца. Она умирает, превращаясь в пену морскую. И все же Р. не желает поступить так, как советуют ей сестры: убить принца и вновь оказаться в своем подводном дворце. Душевная красота и благородство не позволяют Р. купить жизнь и счастье ценой смерти любимого: «...она посмотрела на острый нож и снова устремила взор на принца, который во сне произнес имя молодой жены. ...и нож дрогнул в руках у русалочки, но она отбросила его далеко в волны». В Р. писатель воплощает идеал самоотверженной, жертвенной любви, не имеющий ничего общего с эгоистической жаждой наслаждений и счастья. Р. стала символом творчества писателя и символом Дании.
3.Русалочка:жила в море могла дышать под водой не было ног а рыбий хвост принцесса океанов она девушка
Принц : был человеком у него были ноги он не мог дышать под водой принц страны он парень
Сходства:он был принцем она принцессой был сыном короля она была дочерью короля
2.Бронзовая скульптура андерсеновской Русалочки была создана датским скульптором Эдвардом Эриксеном по заказу крупного пивовара и мецената Карла Якобсена. Моделью для Русалочки послужила жена скульптора Эллен Прайс – балерина Королевского театра оперы и балета. 23 августа 1913 года Карл Якобсен подарил скульптуру городу, и с тех пор Русалочка стала символом датской столицы.
Ганс Христиан Андерсен часто писал печальные сказки с грустным концом. Такова и его «Русалочка» . Но, может быть, именно за это ее так любят датчане. Настолько, что памятник Русалочке давно стал символом Копенгагена и даже всей страны.
Установлена бронзовая скульптура в метре от набережной Лангелинье – базальтовый валун помещен прямо в воду, а на нем сидит прекрасная девушка с рыбьим хвостом, сжимает в руках веточку водоросли и тоскует о навсегда потерянном любимом. Это младшая из шести дочерей морского царя. Родилась она в 1837 году, когда Г. Х. Андерсен написал свою пронзительную и трагичную сказку.
Памятник появился позже – его открытие состоялось 13 августа 1913 года. Создал его скульптор Эдвард Эриксен по заказу Карла Якобсена. Последний был основателем Карлсбергских пивоваренных заводов, экономических затруднений он не испытывал и денежные дела его шли хорошо, но не так было в делах сердечных – прима-балерина Датского королевского балета Джульетта Прайс (Элен Прис) безраздельно завладела душой пивовара.
Он заказал Эриксену статую Русалочки, с условием, что моделью будет служить балерина, но она наотрез отказалась позировать. Скульптор не стал долго перебирать моделей и остановил свой выбор на собственной жене. Потом еще долго не утихали споры, насколько Русалочка похожа на Джульетту Прайс. Но теперь это уже никого не интересует. Главное, что удалось сделать художнику – передать хрупкую и трогательную, беззащитную красоту андерсеновской героини, воплотить вечную женственность в суровой бронзе.
Жители Копенгагена очень полюбили свою Русалочку, вслед за ними симпатией к памятнику прониклась вся Дания – теперь каждый юбилей Русалочки отмечается на государственном уровне. Скульптуру украшают венками и цветами, возле нее собираются люди, звучит музыка и громкие речи.
Туристы тоже не обходят вниманием скромную фигурку – возле нее всегда масса желающих сфотографироваться и просто поглазеть. К сожалению, приглянулась Русалочка и вандалам. Похитить ее целиком, как питерского Чижика, ее не могут, но голову уносили уже несколько раз, зачем-то отпиливали и руку, несколько раз обливали краской, а не так давно даже одели статую в мусульманскую одежду. Каждый раз Русалочку любовно восстанавливают, моют, снимают то, что не подобает, и она продолжает олицетворять собою все самое светлое и чистое, что есть у датчан.
4. Из сказки в реальности существует неразделённая любовь, безответственность в чувствах.
Татья́на Дми́триевна Ла́рина, в замужестве княгиня N (в опере — княгиня Гремина) — главная героиня романа «Евгений Онегин». Эталон и пример для бесчисленных женских персонажей в произведениях многих русских писателей, «национальный тип» русской женщины, пылкой и чистой, мечтательной и прямодушной, стойкого друга и героической жены[2].
Имя
Имя «Татьяна», выбранное поэтом для своей героини, позже стало чрезвычайно популярным во многом благодаря роману. Однако в начале XIX века оно считалось «простонародным», старомодным[1], и Пушкин даже специально оговаривает: «Впервые именем таким / страницы нежные романа / мы своевольно освятим». Сначала, как свидетельствуют черновики, он думал назвать её «Наташа»[3]. Примерно треть упоминаний о ней — как о «Тане»[4].
Внешность
Поэт противопоставляет тёмноволосую Татьяну прекрасной златокудрой и румяной Ольге: «никто б её назвать прекрасной не мог». Татьяна не привлекает ни красотой, ни румяной свежестью (2, XXV), имеет «бледный цвет и вид унылой» (4, XI). Когда она приезжает в Москву, местные барышни находят её «что-то странной, / провинциальной и жеманной, / и что-то бледной и худой, / а впрочем, очень недурной» (7, XLVI), при появлении в театре «не обратились на неё ни дам ревнивые лорнеты, ни трубки модных знатоков».
Характер и манеры
В начале книги нам представлена застенчивая барышня-подросток. Она «дика, печальна, молчалива, как лань лесная боязлива», не умеет ласкаться к родителям, «и часто целый день одна / сидела молча у окна» (2, XXV), задумчива. Мотив необщительных детей был распространён в романтической литературе[2]. По описанию Ленского, она «грустна и молчалива, как Светлана» (персонаж Жуковского). Позже Пушкин упоминает «её рассеянную лень» (7, XLIV).
По нескольких лет замужняя дама Татьяна взрослеет и кардинально меняется: «Она была нетороплива, / Не холодна, не говорлива, / Без взора наглого для всех, / Без притязаний на успех (…) Всё тихо, просто было в ней, / Она казалась верный снимок / Du comme il faut…» (8, XIV). «Никто б не мог её прекрасной / Назвать; но с головы до ног / Никто бы в ней найти не мог / Того, что модой самовластной / В высоком лондонском кругу / Зовётся vulgar» (8, XV). Теперь это равнодушная княгиня, неприступная богиня роскошной царственной Невы.
Язык. Татьяна Ларина, как представительница дворянского сословия своего времени, отнюдь не свободно владела русским языком, переписку вела на французском: «Она по-русски плохо знала, / Журналов наших не читала, / И выражалася с трудом / На языке своём родном, / Итак, писала по-французски…» (III, XXVI). (Здесь, впрочем, поэт имеет в виду не бытовую, разговорную русскую речь, «а речь письменную, литературную», как уточняет Ю. М. Лотман в своём комментарии в к роману. «Она не владела письменным стилем и не могла свободно выражать в письме те оттенки чувств, для которых по-французски находила готовые, устоявшиеся формы. Любовное письмо требовало слога более книжного, чем устная речь», — поясняет литературовед.[5]) И всё же, по выражению Пушкина, Татьяна — «русская душою, / Сама не зная почему» (5, IV).
Занятия
Барышня Татьяна не предаётся традиционным девичьим занятиям: не вышивает, не играет в куклы; её, в отличие от сверстниц, не привлекают горелки и другие подвижные игры. Зато любит слушать страшные рассказы няни Филипьевны. «Татьяна верила преданьям / Простонародной старины, / И снам, и карточным гаданьям, / И предсказаниям луны. / Её тревожили приметы» (5, V). Возможно, страдает бессонницей, поскольку встаёт ещё затемно и встречает восход. «Предупреждать зари восход», как это делала Татьяна, было поведением романтическим[2]. Неоднократно упоминается, что она любила сидеть молча у окна[6]. Как отмечает Набоков, «селеноподобная душа Татьяны постоянно обращена к романтической уединенности, окно становится символом тоски и одиночества».