Настала осень, но зайчик оставался все еще сереньким. Ему очень хотелось поменять шубку. Он носился по лесу, выскакивал на соседнее поле, подбирал брошенную морковь, листья капусты. Вот уже почти вся листва облетела, и даже дуб начал осыпаться. А зайчик все еще был в серенькой шубке, которая кое-где уже немного потрепалась, особенно на сторонах. Это стало заметно, когда он мчался от лисицы сквозь заросли терна и шиповника. Воспоминание об этом оставила огромная царапина на левом боку, которая сперва долго заживала, а сейчас отчетливо виднелась на его шубке. Страх как хотелось изменить шубку. Зайчик это слышал от старших зайцев, а сам еще некогда не менял. Он даже не знал, как это будет. Но скорее бы уже облетела листва, и начали прилетать белые мухи. Это будет сигналом, для смены одежды. Его длинные уши осторожно ловили каждый звук. Заметить его среди пожухлой осенней травы было очень тяжело. Вот только двое темных глаз светились среди травы как две ягоды терновника. Такими терновниками они и останутся, даже когда зима укажет ему сменить шкурку.
Настала осень, но зайчик оставался все еще сереньким. Ему очень хотелось поменять шубку. Он носился по лесу, выскакивал на соседнее поле, подбирал брошенную морковь, листья капусты. Вот уже почти вся листва облетела, и даже дуб начал осыпаться. А зайчик все еще был в серенькой шубке, которая кое-где уже немного потрепалась, особенно на сторонах. Это стало заметно, когда он мчался от лисицы сквозь заросли терна и шиповника. Воспоминание об этом оставила огромная царапина на левом боку, которая сперва долго заживала, а сейчас отчетливо виднелась на его шубке. Страх как хотелось изменить шубку. Зайчик это слышал от старших зайцев, а сам еще некогда не менял. Он даже не знал, как это будет. Но скорее бы уже облетела листва, и начали прилетать белые мухи. Это будет сигналом, для смены одежды. Его длинные уши осторожно ловили каждый звук. Заметить его среди пожухлой осенней травы было очень тяжело. Вот только двое темных глаз светились среди травы как две ягоды терновника. Такими терновниками они и останутся, даже когда зима укажет ему сменить шкурку.
