Тема: воспоминания об Отчизне, воспоминания о проведенной юности на русском поле.
Средства изобразительности:
Рефреном повторяются строка "Поле, русское поле…", "Студит ветер висок.", "Здесь Отчизна моя, и скажу, не тая:— Здравствуй, русское поле,Я твой тонкий колосок.", "Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.Ты со мной, мое поле"
Метафоры (не забыть тебя сердцем вовек.,Студит ветер висок, Запах полыни, вешние ливни Вдруг обожгут меня прежней тоской..)
Эпитеты (русское поле, тонкий колосок, человек городской, вешние ливни, пасмурным днем, Отчизна моя)
То не понял! сорри
рассказ приключения тома сойера:
Том появился на тротуаре с ведром известки и длинной кистью в руках. Он оглядел забор, и всякая радость отлетела от него, а дух погрузился в глубочайшую тоску. Тридцать ярдов дощатого забора в девять футов вышиной! Жизнь показалась ему пустой, а существование — тяжким бременем. Вздыхая, он окунул кисть в ведро и провел ею по верхней доске забора, повторил эту операцию, проделал ее снова, сравнил ничтожную выбеленную полоску с необозримым материком некрашеного забора и уселся на загородку под дерево в полном унынии...
Он начал думать о том, как весело рассчитывал провести этот день, и скорбь его умножилась. Скоро другие мальчики пойдут из дому в разные интересные места и поднимут Тома на смех за то, что его заставили работать, — одна эта мысль жгла его, как огнем. Он вынул из кармана все свои сокровища и произвел им смотр: ломаные игрушки, шарики, всякая дрянь, — может, годится на обмен, но едва ли годится на то, чтобы купить себе хотя бы один час полной свободы. И Том опять убрал в карман свои тощие капиталы, оставив всякую мысль о том, чтобы подкупить мальчиков. Но в эту мрачную и безнадежную минуту его вдруг осенило вдохновение. Не более и не менее как настоящее ослепительное вдохновение!
Он взялся за кисть и продолжал не торопясь работать. Скоро из-за угла показался Бен Роджерс — тот самый мальчик, чьих насмешек Том боялся больше всего на свете. Походка у Бена была легкая, подпрыгивающая — верное доказательство того, что и на сердце у него легко и от жизни он ждет только самого лучшего. Он жевал яблоко и время от времени издавал протяжный, мелодичный гудок, за которым следовало: «Динь-дон-дон, динь-дон-дон», — на самых низких нотах, потому что Бен изображал собой пароход. Подойдя поближе, он убавил ход, повернул на середину улицы, накренился на правый борт и стал не торопясь заворачивать к берегу, старательно и с надлежащей важностью, потому что изображал «Большую Миссури» и имел осадку в девять футов. Он был и пароход, и капитан, и пароходный колокол — все вместе, и потому воображал, что стоит на капитанском мостике, сам отдавал команду и сам же ее выполнял.
— Стоп, машина! Тинь-линь-линь! — Машина застопорила, и пароход медленно подошел к тротуару. — Задний ход! — Обе руки опустились и вытянулись по бокам.
— Право руля! Тинь-линь-линь! Чу! Ч-чу-у! Чу! — Правая рука тем временем торжественно описывала круги: она изображала сорокафутовое колесо.
— Лево руля! Тинь-линь-линь! Чу-ч-чу-чу! — Левая рука начала описывать круги.
— Стоп, правый борт! Тинь-линь-линь! Стоп, левый борт! Малый ход! Стоп, машина! Самый малый! Тинь-линь-линь! Чу-у-у! Отдай концы! Живей! Ну, где же у вас канат, чего копаетесь? Зачаливай за сваю! Так, так, теперь отпусти! Машина стала, сэр! Тинь-линь-линь! Шт-шт-шт! (Это пароход выпускал пары.)
Том по-прежнему белил забор, не обращая на пароход никакого внимания. Бен уставился на него и сказал:
— Ага, попался, взяли на причал!
ответа не было. Том рассматривал свой последний мазок глазами художника, потом еще раз осторожно провел кистью по забору и отступил, любуясь результатами. Бен подошел и стал рядом с ним. Том проглотил слюну, так ему захотелось яблока, но упорно работал. Бен сказал:
— Что, старик, работать приходится, а?
Том круто обернулся и сказал:
— А, это ты, Бен? Я и не заметил.
— Слушай, я иду купаться. А ты не хочешь? Да нет, ты, конечно, поработаешь? Ну, само собой, работать куда интересней.
Том пристально посмотрел на Бена и с Чего ты называешь работой?
— А это, по-твоему, не работа, что ли?
Том снова принялся белить и ответил небрежно:
— Что ж, может, работа, а может, и не работа. Я знаю только одно, что Тому Сойеру она по душе.
— Да брось ты, уж будто бы тебе так нравится белить!
Кисть все так же равномерно двигалась по забору.
— Нравится? А почему же нет? Небось, не каждый день нашему брату достается белить забор.
После этого все дело представилось в новом свете. Бен перестал жевать яблоко. Том осторожно водил кистью взад и вперед, останавливаясь время от времени, чтобы полюбоваться результатом, добавлял мазок, другой, опять любовался результатом, а Бен следил за каждым его движением, проявляя все больше и больше интереса к делу. Вдруг он сказал:
— Слушай, Том, дай мне побелить немножко.
Том задумался и сначала как будто готов был согласиться, а потом вдруг передумал.
— Нет, Бен, все равно ничего не выйдет. Тетя Полли прямо трясется над этим забором; понимаешь, он выходит на улицу
Итак, кому же на Руси жить хорошо? Именно таким образом ставит вопрос поэт и пытается на него ответить.
Сюжет поэмы, подобно сюжету народных сказок, построен как путешествие крестьян-стариков в поисках счастливого человека. Странники ищут его среди всех сословий тогдашней Руси, но главная цель их — найти “счастье мужицкое”.
В поэме решается самый главный вопрос современности: “Народ освобожден, но счастлив ли народ? ” Здесь возникает и другой вопрос: а каковы пути, ведущие к народному счастью?
С глубокой симпатией автор относится к тем крестьянам, которые не смиряются со своим рабским положением. Это и Савелий, и Матрена Тимофеевна, и Гриша Добросклонов, и Ермил Гирин.
Чтобы ответить на вопрос, кому на Руси жить хорошо, Некрасов оглядывает всю Русь и вначале не находит положительного ответа на этот вопрос, потому что поэма была начата в 1863 году, сразу после отмены крепостного права. Но позже, уже в 70-х годах, когда передовая молодежь шла “в народ”, обретая счастье в служении ему, поэт пришел к выводу, служить народу и есть счастье. Образом “народного заступника” Гриши Добросклонова поэт отвечает на поставленный в поэме вопрос.
О Грише Добросклонове рассказывается в последней части поэмы, названной “Пир на весь мир”.
Тяжел жизненный путь семинариста Гриши. Сын полунищего дьячка и “батрачки безответной”, он прожил голодное детство и суровую юность. ..
А у Григория Лицо худое, бледное
И волос тонкий, вьющийся,
С оттенком красноты.
В семинарии семинаристов “недокармливал хапуга-эконом”, а во время каникул Гриша батрачил в своем родном селе Вахлачино.
Он был отзывчивым и любящим сыном, и “в сердце мальчика с любовью к бедной матери, любовь ко всей вахлачине слилась”.
И Гриша Добросклонов твердо решил посвятить свою жизнь борьбе за освобождение народа:
...и лет пятнадцати
Григорий твердо знал уже,
Что будет жить для счастия
Убогого и темного
Родного уголка.
Сильный духом, свободолюбивый, чуждый личным интересам, Гриша Добросклонов идет не по проторенной дороге, а выбирает трудный путь борьбы за права угнетенных. Народ, видя в нем своего посланца, благословляет его на праведную борьбу.
Иди к униженным,
Иди к обиженным
-Будь первый там!
Ему судьба готовила
Путь славный, имя громкое
Народного заступника,
Чахотку и Сибирь.
Гриша — поэт, создавший песню “Русь”.
Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и могучая,
Ты и бессильная,
Матушка Русь!
Сила с неправдою
Не уживается,
Жертва неправдою
Не вызывается.. .
Рать подымается -
Нейсчислимая!
Сила в ней скажется
Несокрушимая!
Итак, именно с образом Гриши Добросклонова Николай Алексеевич Некрасов связывает свое представление о совершенном человеке, в нем видит эстетический и нравственный идеал. Поднимая своих читателей к наиболее полному его воплощению, поэт отвечает на вопрос поэмы — кому на руси жить