Чехов считал, что настоящий человек должен быть свободным в душе. В поведение русского человека, воспитанного в традициях чинопочитания, преклонения перед власть имущими, въелись некоторые особенности, которые Чехов считал проявлениями раба. Он сам всю жизнь боролся с этими проявлениями в самом себе, выдавливал из себя раба, как он говорил. И был очень чуток к проявлениям рабского поведения в других людях. Об этом рассказы «Толстый и тонкий» и «Смерть чиновника». Цель этих произведений в том, чтобы привлечь внимание к проблеме, чтобы люди увидели, как их поведение выглядит со стороны — не в кривом, а в чистом и светлом зеркале объективности. На фоне глупости, чрезмерной трусости и, наконец, назойливости чиновника условность и утрированность характера, поведения чихнувшего видны особенно резко. Чиновник чем далее, тем более по-идиотски ведет себя; он еще и "помирает" от всего этого. Вот как описана смерть Червякова: "Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван, и... помер". Уже и во всей второй половине рассказа его поведение переходит пределы бытового правдоподобия: слишком он труслив, слишком назойлив, так в жизни не бывает. В концовке Чехов совсем резок, открыт. Этим "помер" он выводит рассказ (новеллу) за рамки бытового реализма, между "...чихнул..." и "...помер" внутренняя дистанция чересчур велика. Здесь — прямая условность, насмешка, казус. Поэтому рассказ этот ощущается как вполне юмористический: смерть воспринимается как несерьезность, условность, обнажение приема, ход. Писатель смеется, играет, само слово "смерть" не берет всерьез. В столкновении смеха и смерти торжествует смех. Он и определяет общую тональность произведения.
Как описывает Толстой, 24 августа 1812 года Наполеон не увидел войска русской армии от Утицы до Бородина, а случайно «наткнулся» на Шевардинский редут, где ему и пришлось начать сражение. Позиции левого фланга были ослаблены противником, и русские потеряли Шевардинский редут, а Наполеон перевел свои войска через реку Колочу. 25 августа ни с той ни с другой стороны не последовало никаких действий. А 26 августа произошло Бородинское сражение. В романе писатель даже показывает читателям карту – расположение французской и русских сторон – для более четкого представления всего происходящего.
Главные герои, Ассоль и Грэй, верили в мечту и получили то, о чем мечтали. Думаю, они и сами уже всего добьются. Однако ведь это не единственные герои? Т.к. с Ассоль и Артуром Греем всё понятно, давайте обратим внимание на таких персонажей, как жители Каперны. Когда-то они издевались над маленькой девчушкой, которая просто верила в в чудеса , а когда увидели алые паруса, их зависти и злости не было предела... Почему же это так? Сказочник, подаривший веру в чудо Ассоль, говорил: "...Здесь не поют песен, не рассказывают сказок...". Люди, и правда, если что-то рассказывали, то это были одни сплетни... Почему бы им не пожелать веры? Возможно, поверив в какую-то мечту, они станут добрее! Грэй сказал: "Благодаря Ассоль я узнал некую истину, она заключается в том, чтобы делать чудеса своими руками..." Люди сами на свои глаза увидели алые паруса, может, это им понять, что значит верить в чудо и любить :)
На фоне глупости, чрезмерной трусости и, наконец, назойливости чиновника условность и утрированность характера, поведения чихнувшего видны особенно резко. Чиновник чем далее, тем более по-идиотски ведет себя; он еще и "помирает" от всего этого. Вот как описана смерть Червякова: "Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван, и... помер". Уже и во всей второй половине рассказа его поведение переходит пределы бытового правдоподобия: слишком он труслив, слишком назойлив, так в жизни не бывает. В концовке Чехов совсем резок, открыт. Этим "помер" он выводит рассказ (новеллу) за рамки бытового реализма, между "...чихнул..." и "...помер" внутренняя дистанция чересчур велика. Здесь — прямая условность, насмешка, казус. Поэтому рассказ этот ощущается как вполне юмористический: смерть воспринимается как несерьезность, условность, обнажение приема, ход. Писатель смеется, играет, само слово "смерть" не берет всерьез. В столкновении смеха и смерти торжествует смех. Он и определяет общую тональность произведения.