Царь с царицею простился, В путь-дорогу снарядился, И царица у окна Села ждать его одна. Ждет пождет с утра до ночи, Смотрит в поле, инда очи Разболелись глядючи С белой зори до ночи; Не видать милого друга! Только видит: вьется вьюга, Снег валится на поля, Вся белешенька земля. Девять месяцев проходит, С поля глаз она не сводит. Вот в сочельник в самый, в ночь Бог дает царице дочь. Рано утром гость желанный, День и ночь так долго жданный, Издалеча наконец Воротился царь-отец. На него она взглянула, Тяжелешенько вздохнула, Восхищенья не снесла И к обедне умерла. Долго царь был неутешен, Но как быть? и он был грешен; Год как сон пустой, Царь женился на другой. Правду молвить, молодица Уж и впрямь была царица: Высока, стройна, бела, И умом и всем взяла; Но зато горда, ломлива, Своенравна и ревнива. Ей в приданое дано Было зеркальце одно: Свойство зеркальце имело: Говорить оно умело. С ним одним она была Добродушна, весела, С. ним приветливо шутила И, красуясь, говорила: "Свет мои, зеркальце! скажи Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?" И ей зеркальце в ответ: "Ты, конечно, спору нет: Ты, царица, всех милее, Всех румяней и белее". И царица хохотать, И плечами пожимать. И подмигивать глазами, И прищелкивать перстами, И вертеться подбочась. Гордо в зеркальце глядясь. Но царевна молодая, Тихомолком расцветая, Между тем росла, росла. Поднялась -- и расцвела. Белолица, черноброва, Нраву кроткого такого. И жених сыскался ей, Королевич Елисеи. Сват приехал, царь дал слово. А приданое готово: Семь торговых городов Да сто сорок теремов. На девичник собираясь. Вот царица, наряжаясь Перед зеркальцем своим, Перемолвилася с ним: "Я ль, скажи мне. всех милее. Всех румяней и белее?" Что же зеркальце в ответ? "Ты прекрасна, спору нет; Но царевна всех милее, Всех румяней и белее". Как царица отпрыгнет, Да как ручку замахнет, Да по зеркальцу как хлопнет, Каблучком-то как притопнет!.. "Ах ты, мерзкое стекло! Это врешь ты мне назло. Как тягаться ей со мною? Я в ней дурь-то успокою. Вишь какая подросла! И не диво, что бела: Мать брюхатая сидела Да на снег лишь и глядела! Но скажи: как можно ей Быть во всем меня милей? Признавайся: всех я краше. Обойди все царство наше, Хоть весь мир; мне ровной нет. Так ли?" Зеркальце в ответ: "А царевна все ж милее, Все ж румяней и белее".
Буйный нрав Григория никак ,ни коим образом нельзя " упростить ".Напомню,что в его жилах течет горячая кровь мелеховского рода,и все мужчины этой семьи ,начиная от Прокофия заканчивая Григорием, были с огоньком в глазах.
Ни он один был все время на распутье,многие казаки , сослуживцы Григория, были в заблуждении.Каждая из сторон (а их было две:красные и белые) боролись за свое ,и вставая поочередно то на одну,то на другую сторону,ему казалось сперва,что вот оно,вот та справедливость и правда,которую он так искал,но проходило время,и он опять заходил в тупик. Выходом из этого тупика было одно решение - не принимать ни ту ни другую сторону,а пойти по своему пути,пути домой. Григорий сам говорил Кошевому, что устал бороться не зная за что.
