ответ:находится в предместье Болеславец на территории Польской Народной Республики. Он со своим товарищем покоится рядом с обелиском, установленным в честь великого русского полководца Михаила Илларионовича Кутузова.
На могилах героев весною и летом цветут душистые и яркие цветы. Свежие венки. Часто приходят сюда рабочие и школьники, старые и малые – русские, немцы, поляки, чехи…
Кто же он, Чекмасов? Почему память о нём свято чтят не только земляки, но и далёкие зарубежные друзья?
Когда началась Великая Отечественная война, будущему герою было 20 лет. И вот уже на парне солдатская форма. Ускоренные курсы сапёров.
Тысячи километров Чекмасов в боях против немецко – фашистских захватчиков от родной Волги до Одера. Сражался с врагом беспощадно. За время службы в совершенстве постиг солдатскую науку, стал сержантом.
…К концу января 1945 года наши войска вышли к Одеру. Был дан приказ немедленно возвести восьмидесятиметровый понтонный мост через реку. Сапёры за короткий срок поставили понтоны, соорудили настил и, когда войска начали переправу, организовали охрану.
А враг выходил из себя. Не прекращались бомбёжки. Плотный навес ураганного артобстрела висел над мостом. Но переправа жила. Военная техника, войска продолжали идти на тот берег и с ходу вступали в ожесточённые сражения.
Тогда гитлеровцы пошли на хитрость – решили взорвать понтоны минами.
…3 февраля на охрану моста вступили старший сержант Василий Чекмасов и его товарищ. Бдительно и зорко несли они службу, потому что знали: враг коварен, может пойти на самые неожиданные уловки.
Сквозь густой туман всматривался Василий в серую холодную гладь реки и думал: «Одер, как ты не похож на нашу голубую, красивую и величавую Волгу…» Но отвлекаться было нельзя.
В сторону переправы двигались две лодки. И тут же, как только их заметили воины, раздался оглушительный взрыв. Первая лодка, наскочив на боны, поставленные нашими перед мостом, подорвалась и разрушила ограждение. Вторая, конечно, тоже с минами, может подойти к мосту. И тогда…
«Как быть?»
Но тут сержант увидел, что и вторая лодка взлетела на воздух, не дойдя до понтонов, хотя уже совсем рядом с ними.
Может быть, теперь всё? Но когда дым от взрыва рассеялся, вдруг показалась ещё одна лодка! Она была уже совсем рядом, в каких – то метрах от понтонов, а перед ними никакой преграды.
И Чекмасов принимает единственно правильное решение: надо броситься вплавь к лодке, задержать её до прихода
Молча друзья посмотрели друг на друга, мысленно попрощались. Как хочется жить, как жаль уходить из жизни в двадцать с небольшим лет. Но мост надо во что бы то ни стало
Парни бросились в ледяную воду, поплыли наперерез лодке. Сильное течение, ледяная вода, сразу же отяжелевшее обмундирование – всё это тянуло ко дну.
Изнемогая от усталости, солдаты настигли лодку и начали медленно толкать её к берегу. Некоторое время казалось, что она удаляется от моста. Но силы почти совсем покинули бойцов, и они уже не могли бороться с течением. Понтоны стали катастрофически быстро приближаться. Вот мост совсем рядом, ещё миг – и всё вместе с ними взлетит в воздух… Будет разрушена магистральная переправа фронта. Наши войска, однополчане, любимые командиры, товарищи – все они окажутся в непоправимой беде.
Собрав последние силы, Чекмасов перевалился через борт лодки и одеревенелой рукой наотмашь ударил по взрывному устройству мины.
Страшной силы взрыв, высокий столб воды взметнулся к небу у самого настила моста… Волны с шумом перекатывались через колесоотбои, но поток уж потерял силу. Мост остался невредим.
Ценою своих жизней Василий Чекмасов и его друг жизни многих своих товарищей, обеспечили беспрерывную переправу войск и техники через Одер.
Мощное, раскатистое «ур – р – р – а!» разнеслось по долине. Наши пошли в наступление, чтобы победить фашистов, чтобы жили наши потомки счастливо, учились, трудились, не знали войны…
Родина высоко оценила подвиг старшего сержанта Василия Степановича Чекмасова. Ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Объяснение:
Чайковский дорожил дружбой Рубинштейна, очень высоко ценил его как замечательного пианиста и дирижера, доверял его художественному вкусу и исполнительскому мастерству.
Их дружба не была безоблачно ясной; встречались трудности, противоречия, даже острые конфликты. Рубинштейн порою вел себя по отношению к Чайковскому излишне покровительственно. В первые годы пребывания в Москве начинающего творческий путь молодого композитора это было оправдано. Но когда Чайковский стал крупным, самостоятельным, вполне сформировавшимся художником, опека Рубинштейна стала тяготить его и раздражать.
Одно из самых острых столкновений двух друзей произошло, когда композитор сочинял свой Первый фортепианный концерт. Сама мысль о концерте была подсказана Рубинштейном; предполагалось, что концерт будет ему посвящен и он первый его исполнит. Но на предварительном прослушивании только что законченного произведения Рубинштейн резко и безапелляционно признал концерт неудачным и неудобоисполнимым, потребовал от композитора коренной переделки. Чайковский от переделок отказался, посвящение Рубинштейну не состоялось.