Детали, характеристика героев повести барышня-крестьянка берестов старший,младший, лиза, бетси, акулина, муромский. чтото понятное и разборчивое, ибо мне 2 поставят (
Лиза Муромская (Бетси, Акулина) — семнадцатилетняя дочь русского барина-англомана Григория Ивановича, промотавшегося и живущего в отдалении от столиц, в имении Прилучи-но. Создав образ Татьяны Лариной, Пушкин ввел в русскую литературу тип уездной барышни. Л. М. принадлежит к этому типу. Она тоже черпает знание о светской жизни (да и о жизни вообще) из книжек, но зато чувства ее свежи, переживания — остры, а характер — ясен и силен. Отец зовет ее Бетси; к ней приставлена мадам мисс Жаксон (игра на франко-английской тавтологии); но она ощущает себя именно русской Л. М., как ее будущий возлюбленный, сын подчеркнуто-русского помещика Берестова Алексей ощущает себя персонажем новейшей английской словесности. При этом они встроены в рамку «шекспировского» сюжета — родители молодых людей враждуют, как семейства Ромео и Джульеты. А значит, Л. М. заранее отделена от Алексея, только что приехавшего в отцовское имение, двумя «границами». Правила приличия не позволяют знакомиться с посторонним юношей; конфликт отцов исключает возможность «легальной» встречи. Выручает игра; узнав, что ее служанка Настя запросто ходит в берестов-ское Тугилово («господа в ссоре, а слуги друг друга угощают»), Л. М. тут же придумывает ход, который позволяет ей ускользнуть из пределов «шекспировского» сюжета в пространство сюжета пасторального. То, что этот «ход», в свою очередь, повторяет традиционное комедийное переодевание барышни в крестьянку (ближайший источник — комедия Мариво «Игра любви и случая» и скроенная по ее сюжетному лекалу повесть г-жи Монтолье «Урок любви»), дела не меняет; по чужой «канве» Пушкин вышивает свои «узоры» — как сама жизнь всякий раз вышивает новые «узоры» человеческих чувств по канве привычных обстоятельств. Переодевшись крестьянкой, Л. М. является в тугиловскую рощу, где гуляет с собакой молодой барин; ее природная смуглость сродни простонародному загару; Алексей верит, что перед ним — Акулина, дочь «Василья-кузнеца». (Имя Акулина не только пародийно противопоставлено домашнему прозвищу «Бетси», но и намекает на таинственную «Акулину Петровну Курочкину», которой пишет «романические» письма Алексей.) Л. М. легко справляется с ролью (она даже заставляет Берестова «выучить» ее грамоте) — ибо при всей условности, всей театральности переодеваний эта роль ей сродни. Разница между русской крестьянкой и русской уездной барышней — чисто сословная; и ту и другую питают соки национальной жизни. Сама по себе роль «переодетой дворянки» имеет чисто европейское происхождение (об источниках см. выше). Но это не важно; Пушкин не случайно маскирует «иноземные» источники, указывая читателю на ближайшие русские параллели. Уже само имя героини предполагает «крестьянский» поворот сюжета: «и крестьянки любить умеют» (Н. М. Карамзин. «Бедная Лиза»). Этого мало; писатель заставляет мнимую крестьянку Л. М. читать Алексею по складам еще одну повесть Н. М. Карамзина, «Наталья, боярская дочь»; он тихо посмеивается над возникающей двусмысленностью. Но недаром повести предпослан эпиграф из поэмы «Душенька» И. Ф. Богдановича: «Во всех ты, Душенька, нарядах хороша». Обстоятельства (родители молодых людей внезапно примирились; старший Берестов с сыном являются в Прилучино с визитом; Алексей не должен узнать Л. М. — иначе интрига самоуничтожится) заставляют ее разыграть совершенно иную роль. «Крестьянка» Л. М. принимает «иноземный» облик во вкусе французского XVIII в. (смуглость скрыта белилами; локоны взбиты, как парик Людовика XIV, рукава — как фижмы мадам Помпадур). Ее цель — остаться неузнанной и не понравиться Алексею, и цель эта достигнута вполне. Однако автору (и читателю!) она по-прежнему нравится; любые переодевания, любые игровые маски лишь оттеняют неизменную красоту ее души. Души русской, простой, радостной, открытой и сильной. Сюжет быстро движется к счастливой развязке: родители ведут дело к свадьбе; напуганный Алексей готов пренебречь сословной разницей и жениться на «крестьянке». В последней сцене он врывается в комнату «барышни» Л. М., чтобы объяснить ей, почему он не может, не должен становиться ее мужем. Врывается — и застает «свою» Акулину, «переодетую» в дворянское платье и читающую его же письмо. Границы игры и жизни смещаются, все запутывается, повторяется ситуация повести «Метель»: герой должен объявить героине о причинах, делающих их брак невозможным — и оказывается у ног своей невесты. (Заметно, что обе истории рассказаны Белкину «девицей К. И. Т.) Эпиграф, предпосланный ко всему циклу («...Митрофан по мне») и поначалу связанный лишь с образом простодушного рассказчика Ивана Петровича Белкина, окончательно распространяется на всех персонажей «болдинских побасенок», — исключая Сильвио из «Выстрела».
3)Ассоль и Грея отличало 1.происхождение: Ассоль - бедная девочка, дочка нищего отца; Грей - из богатой аристократической семьи, материально ни в чем не знавший недостатка. 2. Зато Ассоль выросла в атмосфере любви, отец обожал свою дочь и она любила его. В семье Грея были холодные отношения, которые должны были соответствовать приличиям, всякое проявление чувств считалось неприличным. Объединяло героев то, что оба были романтиками, верили в любовь и в чудо. "Каждому воздастся по вере его" - сказано в Библии. Так и у А.и Г: они верили в любовь - и она к ним пришла. 4)повесть-феерия
У творах багатьох вiдомих письменникiв вiдбилася iсторiя ïхнього життя. Особливо яскраво це можна побачити, читаючи захоплюючi захоплюючi розповiдi Джека Лондона, — мого улюбленого письменника. Багато чого побачила i пережила за своє коротке, але бурхливе життя, вiн постiйно пiддає своïх героïв випробуванням, змушує долати труднощi i здiйснювати вибiр. А оскiльки дiя багатьох оповiдань вiдбувається на Крайнiй Пiвночi, то вiд правильного рiшення часто залежить людське життя. Любов до життя — це iсторiя боротьби за iснування. Два героя, зовсiм несхожих один на одного, двi iсторiï, два види боротьби, один з яких виявився приречений на поразку. Так, на диво, програв Бiлл — здоровий i сильний, який кинув растянувшегося ногу голодного товариша напризволяще, але до останньоï своєï хвилини не випустив з рук дорогоцiнного мiшечки iз золотом. Золото, пристрасть до наживи i вбили в ньому людини спочатку духовно, а потiм i фiзично. Зовсiм iншим ми бачимо головного героя. Автор навiть не дає йому iменi, тому що в даному випадку це дiйсно неважливо. Залишившись на самотi, наодинцi зi своєю хворобою i голодом, в жорстоких умовах дикоï пiвнiчноï природи ця людина постiйно бореться за найдорожче, що у нього є, — за власне життя. Вiн розумiє, що золото нiчого не варто саме по собi, i без жалю розлучається з ним, коли настає час. Часом здається, що нiчого людського не залишилося в цьому суть, яке автор одного разу навiть порiвнює з гiгантським черв'яком. Однак iскра любовi до життя, яка в ньому не хотiла гинути i гнала його вперед, дозволила йому перемогти навiть смерть. Автор в черговий раз допомагає нам зрозумiти, що в свiтi немає нiчого дорожче за людське життя. Однак за умови, що мова йде про життя Людини. У Джека Лондона я люблю його спокiйну силу, твердий i ясний розум, горду мужнiсть. Джек Лондон — дивовижний письменник, прекрасний зразок таланту i волi, спрямованоï до утвердження життя, — писав Л. Андрєєв. В оповiданнях Джека Лондона велика увага придiляється зображенню гострих ситуацiй, якi розкривають силу i слабкiсть людини. Тема боротьби, тема сили людського характеру звучить в його оповiданнi Любов до життя. Тут перед нами постає людина, що потрапила в бiду: залишився один посеред безкрайньоï пустелi, без ïжi, без води, з незарядженим рушницею. До того ж у нього була травмована нога. Бiлл — єдиний супутник i товариш — холоднокровно залишив його на цiй неживоï рiвнинi, пiшов, навiть не озирнувшись, не вiдгукнувшись на заклик. Але герой твору не втратив сили духу i, переборовши вiдчай i страх, продовжував йти вперед. Вiн вiрив, що друг чекає, що вiн не кинув його. Вiн думав так, тому що iнакше не мало сенсу боротися далi. Спочатку вiн вперто йшов вперед, бажаючи наздогнати товариша i врятувати добуте золото. Потiм вiн йшов, пiдганяли лютим голодом. Вiн дуже втомився, його весь час тягнуло лягти на землю i заснути, але все ж вiн рухався вперед, тому що знав: скоро вiн прийде до Краïни Патичкiв, де його чекає схованку з ïжею i всiм необхiдним, щоб добути собi прожиток .
Отец зовет ее Бетси; к ней приставлена мадам мисс Жаксон (игра на франко-английской тавтологии); но она ощущает себя именно русской Л. М., как ее будущий возлюбленный, сын подчеркнуто-русского помещика Берестова Алексей ощущает себя персонажем новейшей английской словесности. При этом они встроены в рамку «шекспировского» сюжета — родители молодых людей враждуют, как семейства Ромео и Джульеты. А значит, Л. М. заранее отделена от Алексея, только что приехавшего в отцовское имение, двумя «границами». Правила приличия не позволяют знакомиться с посторонним юношей; конфликт отцов исключает возможность «легальной» встречи. Выручает игра; узнав, что ее служанка Настя запросто ходит в берестов-ское Тугилово («господа в ссоре, а слуги друг друга угощают»), Л. М. тут же придумывает ход, который позволяет ей ускользнуть из пределов «шекспировского» сюжета в пространство сюжета пасторального. То, что этот «ход», в свою очередь, повторяет традиционное комедийное переодевание барышни в крестьянку (ближайший источник — комедия Мариво «Игра любви и случая» и скроенная по ее сюжетному лекалу повесть г-жи Монтолье «Урок любви»), дела не меняет; по чужой «канве» Пушкин вышивает свои «узоры» — как сама жизнь всякий раз вышивает новые «узоры» человеческих чувств по канве привычных обстоятельств.
Переодевшись крестьянкой, Л. М. является в тугиловскую рощу, где гуляет с собакой молодой барин; ее природная смуглость сродни простонародному загару; Алексей верит, что перед ним — Акулина, дочь «Василья-кузнеца». (Имя Акулина не только пародийно противопоставлено домашнему прозвищу «Бетси», но и намекает на таинственную «Акулину Петровну Курочкину», которой пишет «романические» письма Алексей.) Л. М. легко справляется с ролью (она даже заставляет Берестова «выучить» ее грамоте) — ибо при всей условности, всей театральности переодеваний эта роль ей сродни. Разница между русской крестьянкой и русской уездной барышней — чисто сословная; и ту и другую питают соки национальной жизни. Сама по себе роль «переодетой дворянки» имеет чисто европейское происхождение (об источниках см. выше). Но это не важно; Пушкин не случайно маскирует «иноземные» источники, указывая читателю на ближайшие русские параллели. Уже само имя героини предполагает «крестьянский» поворот сюжета: «и крестьянки любить умеют» (Н. М. Карамзин. «Бедная Лиза»). Этого мало; писатель заставляет мнимую крестьянку Л. М. читать Алексею по складам еще одну повесть Н. М. Карамзина, «Наталья, боярская дочь»; он тихо посмеивается над возникающей двусмысленностью.
Но недаром повести предпослан эпиграф из поэмы «Душенька» И. Ф. Богдановича: «Во всех ты, Душенька, нарядах хороша». Обстоятельства (родители молодых людей внезапно примирились; старший Берестов с сыном являются в Прилучино с визитом; Алексей не должен узнать Л. М. — иначе интрига самоуничтожится) заставляют ее разыграть совершенно иную роль. «Крестьянка» Л. М. принимает «иноземный» облик во вкусе французского XVIII в. (смуглость скрыта белилами; локоны взбиты, как парик Людовика XIV, рукава — как фижмы мадам Помпадур). Ее цель — остаться неузнанной и не понравиться Алексею, и цель эта достигнута вполне. Однако автору (и читателю!) она по-прежнему нравится; любые переодевания, любые игровые маски лишь оттеняют неизменную красоту ее души. Души русской, простой, радостной, открытой и сильной.
Сюжет быстро движется к счастливой развязке: родители ведут дело к свадьбе; напуганный Алексей готов пренебречь сословной разницей и жениться на «крестьянке». В последней сцене он врывается в комнату «барышни» Л. М., чтобы объяснить ей, почему он не может, не должен становиться ее мужем. Врывается — и застает «свою» Акулину, «переодетую» в дворянское платье и читающую его же письмо. Границы игры и жизни смещаются, все запутывается, повторяется ситуация повести «Метель»: герой должен объявить героине о причинах, делающих их брак невозможным — и оказывается у ног своей невесты. (Заметно, что обе истории рассказаны Белкину «девицей К. И. Т.)
Эпиграф, предпосланный ко всему циклу («...Митрофан по мне») и поначалу связанный лишь с образом простодушного рассказчика Ивана Петровича Белкина, окончательно распространяется на всех персонажей «болдинских побасенок», — исключая Сильвио из «Выстрела».