Сказка «Жених» А. С. Пушкина написана строфой и, что важно, – в русском народном духе, причем Пушкин сам в конце обозначает жанр: песня. При публикации он дал подзаголовок: «Простонародная сказка» . Казалось бы, перед нами простенький, расхожий сюжет о женихе, оказавшемся на поверку разбойником. Что перво-наперво бросается в глаза при прочтении? Разбойников с женихом во главе двенадцать, их вожак губит душу-девицу, рубит ей правую руку. Купеческая дочь Наташа (невеста) , будучи свидетельницей расправы, описывает это как "недобрый сон", но в самом начале сказано, что купеческая дочь пропадала три дня и вернулась домой БЕЗ ПАМЯТИ. «Сон» (а говоря языком психологии вытесненная в подсознание ужасная явь) оказался вещим: злодей сватается теперь к ней, и она разоблачает его на свадьбе с улики - кольца с руки его предыдущей жертвы. Такова фабула. Главное звено сюжета, - свадебный обряд, где задействованы все свадебные «чины» : жених, невеста, сваха, родители, подружки невесты, «гости честные» (попутно замечу, что теме свадьбы Пушкин уделил много места и в незаконченной «Русалке») . Причем, замуж (на погибель) дочь отдает именно отец, третий главный персонаж сказки, мать невесты лишь едва упоминается и права голоса не имеет (в черновиках Пушкина есть строфа, где мать, чтоб успокоить дочь, плетет ей косу, но в окончательном. варианте этого нет, т. е. автор намеренно свел приСУТствие матери на нет) . Это неспроста. Сразу припоминаются зачины многих русских сказок: «Было у отца три сына (дочери) и пр. , где отцы и цари, как правило, вдовцы. Хоть автор и отсылает нас в седую старину, но очевидно, что патриархат уже набрал силу. В этом смысле закономерен четвертый главный персонаж – сваха, не только не уравновешивающая мужское-женское (жених-невеста, отец-сваха) , но, напротив, склоняющая чашу весов в мужскую пользу. Есть в жизни такой женский типаж (оборотень в женском обличье, стерегущий патриархальные «ценности» пуще собственных глаз и души) , и автор метко дает его парой штрихов. Таким, образом главная героиня, невеста остается в полном одиночестве, под тяжестью страшной тайны и грозящей ей гибели. Пушкин детально воспроизводит звенья ненавистного в данном случае свадебного обряда, вначале сватовства с красноречивым диалогом-договором свахи и отца невесты: «У вас товар, у нас купец» . Торгуют не только женское тело, но и ДУШУ, потому что подчеркивается: душа-девица. Поэтому автор делает упор: купеческая дочь. Такой вот бизнес у любящего папаши, главы семьи времен Домостроя. Пушкин показывает нам, с какой скоростью Наташу стараются сбыть с рук – выдают за первого встречного, не разобравшись, каким образом он нажил богатство, – главное, богат и никому не кланяется в пояс – чем не жених?
«Не по рукам ли, да с двора, Да в церковь с образами? "
Что тут скажешь – быстро обтяпали дельце.
«А бедная невеста Себе не видит места» .
Как видим, в свадебном торге героиня не участвует, ей не оставили выбора, на что Пушкин обращает наше внимание: не видит места. Невеста не то что пассивна, она, насмерть перепугана, словно в прострации. Между тем, жених при сватовстве отсутствует (Пушкин дает понять, что женщины домостроевской Руси зачастую не видели будущих мужей до самой свадьбы. Мало того, что им приходилось делить ложе с тем, кто им противен, но и зачинать и рожать от нелюбимого детей – стерпится-слюбится. И никто не задумывался, какой ущерб получат при этом дети от такого брака. Во времена матриархата, когда за женщиной сохранялось право выбора, женщина, полагаясь на природное чутье и влечение, сама определяла, кому стать отцом ее ребенка. От злодея или урода нормальная женщина рожать не захочет. Традиционным «стерпится» церковная патриархальная лавка фабриковала тысячи безумных кликуш (кому интересна данная тема, отсылаю к труду И. Г. Пыжова «История нищенства, кабачества и кликушества на Руси» - при ее прочтении волосы вста
В заросшем крапивой больничном дворе стоит небольшой флигель. Сторож Никита — старый отставной солдат, очень исполнительный и любящий порядок человек.
Кровати в комнатах привинчены к полу. В палате номер шесть находятся пять сумасшедших. Еврей Моисейка помешался, когда у него сгорела мастерская. Никого, кроме него, не пускают на улицу. Моисейка любит услужить. Все подаяние, что собирает на улице, отдает сторожу. Своей услужливостью он подражает Ивану Дмитриевичу Громову, который укрывает своих соседей, когда они спят, подает им воду. Но во время срывов Иван Дмитриевич кричит о человеческой подлости, о грешниках и насильниках.
Я буду ветеринарным врачом. Ведь это так здорово нашим маленьким любимцам их жизни, как нередко делают они, причем совершенно бескорыстно. Тогда, во время болезни Рекса, я практически ничего не знал о профессии ветеринарного врача. Я всего лишь выполнял рекомендации. Но теперь я многое узнал об этой профессии. Я могу оказать первую своему четвероногому другу. Да и соседские ребята нередко приходят ко мне, чтобы узнать, что происходит с их любимцами, почему они плохо едят, или какая еда полезнее, какие витамины нужно давать весной или зимой.
Казалось бы, перед нами простенький, расхожий сюжет о женихе, оказавшемся на поверку разбойником. Что перво-наперво бросается в глаза при прочтении? Разбойников с женихом во главе двенадцать, их вожак губит душу-девицу, рубит ей правую руку. Купеческая дочь Наташа (невеста) , будучи свидетельницей расправы, описывает это как "недобрый сон", но в самом начале сказано, что купеческая дочь пропадала три дня и вернулась домой БЕЗ ПАМЯТИ. «Сон» (а говоря языком психологии вытесненная в подсознание ужасная явь) оказался вещим: злодей сватается теперь к ней, и она разоблачает его на свадьбе с улики - кольца с руки его предыдущей жертвы. Такова фабула.
Главное звено сюжета, - свадебный обряд, где задействованы все свадебные «чины» : жених, невеста, сваха, родители, подружки невесты, «гости честные» (попутно замечу, что теме свадьбы Пушкин уделил много места и в незаконченной «Русалке») . Причем, замуж (на погибель) дочь отдает именно отец, третий главный персонаж сказки, мать невесты лишь едва упоминается и права голоса не имеет (в черновиках Пушкина есть строфа, где мать, чтоб успокоить дочь, плетет ей косу, но в окончательном. варианте этого нет, т. е. автор намеренно свел приСУТствие матери на нет) . Это неспроста. Сразу припоминаются зачины многих русских сказок: «Было у отца три сына (дочери) и пр. , где отцы и цари, как правило, вдовцы. Хоть автор и отсылает нас в седую старину, но очевидно, что патриархат уже набрал силу. В этом смысле закономерен четвертый главный персонаж – сваха, не только не уравновешивающая мужское-женское (жених-невеста, отец-сваха) , но, напротив, склоняющая чашу весов в мужскую пользу. Есть в жизни такой женский типаж (оборотень в женском обличье, стерегущий патриархальные «ценности» пуще собственных глаз и души) , и автор метко дает его парой штрихов.
Таким, образом главная героиня, невеста остается в полном одиночестве, под тяжестью страшной тайны и грозящей ей гибели. Пушкин детально воспроизводит звенья ненавистного в данном случае свадебного обряда, вначале сватовства с красноречивым диалогом-договором свахи и отца невесты: «У вас товар, у нас купец» . Торгуют не только женское тело, но и ДУШУ, потому что подчеркивается: душа-девица. Поэтому автор делает упор: купеческая дочь. Такой вот бизнес у любящего папаши, главы семьи времен Домостроя. Пушкин показывает нам, с какой скоростью Наташу стараются сбыть с рук – выдают за первого встречного, не разобравшись, каким образом он нажил богатство, – главное, богат и никому не кланяется в пояс – чем не жених?
«Не по рукам ли, да с двора, Да в церковь с образами? "
Что тут скажешь – быстро обтяпали дельце.
«А бедная невеста Себе не видит места» .
Как видим, в свадебном торге героиня не участвует, ей не оставили выбора, на что Пушкин обращает наше внимание: не видит места. Невеста не то что пассивна, она, насмерть перепугана, словно в прострации. Между тем, жених при сватовстве отсутствует (Пушкин дает понять, что женщины домостроевской Руси зачастую не видели будущих мужей до самой свадьбы. Мало того, что им приходилось делить ложе с тем, кто им противен, но и зачинать и рожать от нелюбимого детей – стерпится-слюбится. И никто не задумывался, какой ущерб получат при этом дети от такого брака. Во времена матриархата, когда за женщиной сохранялось право выбора, женщина, полагаясь на природное чутье и влечение, сама определяла, кому стать отцом ее ребенка. От злодея или урода нормальная женщина рожать не захочет. Традиционным «стерпится» церковная патриархальная лавка фабриковала тысячи безумных кликуш (кому интересна данная тема, отсылаю к труду И. Г. Пыжова «История нищенства, кабачества и кликушества на Руси» - при ее прочтении волосы вста