На суде Гринев понимает, что для того, чтобы оправдаться, ему придется упомянуть Машу Миронову. Но ему невыносима даже мысль о том, что Машу будут подвергать допросу, оскорбляя и унижая ее:"Я хотел было продолжать, как начал, и объяснить мою связь с Марьей Мироновой так же искренно, как и все прочее. Но вдруг почувствовал непреодолимое отвращение. Мне пришло в голову, что если назову ее, то комиссия потребует ее к ответу; и мысль впутать имя ее между гнусными ответами злодеев и ее самую привести на очную с ними ставку - эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался."
Чтобы доказать свою невиновность, Гринёву пришлось бы рассказать в суде о любви к Маше Мироноввой и причинах, побудивших его отправиться в стан Пугачёва. Машу могли бы вызвать в суд в качестве свидетеля. Гринёв не хотел этого, он берёг честное имя девушки. Гринёв поступил благородно. "Я хотел было продолжать, как начал, и объяснить мою связь с Марьей Мироновой так же искренно, как и все прочее. Но вдруг почувствовал непреодолимое отвращение. Мне пришло в голову, что если назову ее, то комиссия потребует ее к ответу; и мысль впутать имя ее между гнусными изветами злодеев и ее самую привести на очную с ними ставку - эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался. "
И целые ночи он в Сочи не спит
И тут про тетрадь он вспоминает и про кровать забывает