Question

Какие ассоциации вызывает у вас словесный образ больной день и какими художественными средствами гоголь изображает его

Answer 1

В экспозиции упоминается любовь Ивана Никифоровича к «богопротивным словам», впоследствии реализующимся в богопротивных действиях. Собственно завязкой становится любопытный монолог Ивана Ивановича, демонстрирующий момент перехода вопроса риторического в вопрос, требующий ответа: «Господи боже мой, какой я хозяин! Чего у меня нет? Птицы, строение, амбары, всякая прихоть, <...> Чего же еще нет у меня?.. Хотел бы я знать, чего нет у меня?» (186) ответом на вопрос стало ружье, вынесенное «глупой бабой» на двор. «Явление» ружья активизирует дьявольскую лексику: «Чтоб ... черт взял» (189) жару; свинья нужна Ивану Никифоровичу «разве черту поминки делать» (191); «поцелуйтесь с своею свиньею, а коли не хотите, так с чертом» (192); Иван Никифорович говорит о бывшем друге, что «он сам сатана!» (206); секретарь «... показал на лице своем ту равнодушную и дьявольски двусмысленную мину, которую принимает один только сатана...» (215); «Если бы показался сам сатана или мертвец, то они бы не произвели такого изумления на всеобщество, в какое повергнул его неожиданный приход Ивана Никифоровича» (221).Менее частотной, но не менее значимой становится «божественная» лексема, с контекстуальной профанацией религиозных воззрений. Так, Иван Иванович «необыкновенно живописно говорил <...>. Боже, как он говорил!» (190); «Боже праведный!» (220) — восклицание повествователя; Иван Иванович: «Клянусь я пред богом и пред вами, почтенное дворянство, я ничего не сделал моему врагу» (224); «Боже мой, как он умел обворожить всех своим обращением!» (201); судья — Ивану Ивановичу: «Бога бойтесь! Бросьте пусть она пропадет! (Сатана приснись ей!» (205) и т.д. В результате история ссоры двух ничтожных людей, в добрых соседей представляется как самая разрушительная война, разорившая дома обеих воюющих сторон и опустошившая их самих. Ничтожность и абсурдность происходящего не соответствует описывающему его языку, и этот метаконфликт завершается весьма знаменательно: «Всепошло к черту!» (224) — таков финал истории о гусаке и двух приятелях. Последняя фраза повести — «Скучно на этом свете, господа!» — содержит внутреннюю мотивацию такого неожиданного финала: скука приходит потому, что и героическое и даже вера ушли из жизни, оставив после себя знаки деяний и слова, лишенные своего сакрального значения. Разрушение дружеских связей в последней повести цикла происходит не из-за страсти, пусть даже ложной, а из-за скуки. Так последовательно завершается распад — патриархального мира «Старосветские помещики»), героического мира («Тарас Бульба»), христианского мира («Вий»), привычного мира («Повесть...»). Последнее отмечено внутренним, скрытым трагизмом: ушли сильные страсти, остались маленькие привязанности, но и они разрушаются — логика повести приводит к абсурдной мысли, что причина война местного значения возникает из-за того, что «голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх» (184).Финал «Повести...» завершается образом, предваряющим петербургский цикл: возвращение повествователя происходит в «больной день» (226?), когда небо было «слезливо». И это — дань некогда царившему в гоголевских повестях мифологическому мировосприятию. Погода отражала внутреннее состояние героев: бывшие друзья подчинили жизнь одной идее, болезненной, как «день», небо «оплакало» неразумных.