Дело было на Гомельщине в начале 20-го века. В то время в каждой речке водились русалки и черти. Блудная девка Оксана, дочь косого Вакулы, каждый вечер бегала на речку, типа полоскать бельё, а сама давно уже снюхалась с чёртом из соседнего хутора Грицько. Вот и в тот вечер понеслась она на всех порах, аж пятки засверкали, к своему хахалю, а порося не накормила--забыла. Свин долго ждал молча, но сколько же можно? И сложив лодочкой свою харю, и подняв её к небу, сначала застенчиво, а потом уже с придыхом--забазлал на весь хутор, так что все девки, которые ходили парочками под за кустиками, разбежались, с ещё более громким визгом, во все стороны и давай упорно молиться, чтобы чёрт не унёс. Свин поначалу оторопел от этой серенады минуту и принялся за старое. Вакула в это время сопел в обе дырочки, уткнув свою морду в остатки салата из помидор и сала, после того, как незадолго до этого, хватаясь за что попадя, уплёлся от него кум Дмитро. Где в это время таскали черти Вакулину жёнку Домаху--только чёрт знает! Побазлав ещё немного, свинко, не долго думая, выломал хлипкую дверку и побежал--куда шары глядят. Чёрт в широких шароварах, по имени Грицько, в это время качал свою Оксанку на большом сучке ветлы, которая раскинула свои космы над глубоким омутом. Солнце уже давно село на покой и над всем хутором стояла пряная, парная, с пересвистом перепелов, благодать. Грицько до ужаса боялся тех самых чертей, которые в избытке водились в водах реки, но виду не показывал, продолжал молча раскачивать, заливаюшуюся громким смехом, Оксану. Она никого не боялась, уже привыкла, не то видела.. . А порося никого не видел, только котяру и сцобак, но они его и не интересовали. Ему бы пожрать чего, а нету. Не порядок! И тогда, сломя голову, понёсся тот порося во все стороны. Недолго так нёсся: егоная башка натолкнулась на что-то твёрдое и, запатавшись в каких-то тряпках, с грохотом обрушилась в воду. Сверху ещё что-то упало, но уже помягче. Дикие вопли, не пойми кого, нарушили покой не только русалок, чертей всех мастей, но и заставили оторвать свою морду от стола Вакулы. Домаха тоже уже шла в это время с гостей до хаты и столкнувшись у порога с Вакулой, ухватив того за бока, затолкала обратно от греха подальше. Месяц мирно светил над хутором. Где-то что-то булькало, но не лаяло и не мычало. Это черти тащили на дно несчастную Оксану и впридачу захватили кусок сала, коим тоже не брезговали. Только одиноко лил слёзы, сидя на берегу, Грицько, вспоминая свою любимую Оксанку, которая не удосужилась накормить нетерпеливого свинаря, от которого и приключилась сия история.
Этот небольшой рассказ написан в форме исповеди взрослого человека своему племяннику — о том времени, когда мальчик был еще совсем маленьким. Главный герой проявляет себя удивительным, проникновенным психологом, настоящим знатоком детской души. Он прекрасно знает, как безграничны детские радость и горе, насколько страстны детские желания и глубоки обиды, насколько чутко маленькое сердце к любой фальши и несправедливости. Но вместе с тем он играет роль «разумного воспитателя», «справедливого, хотя и строгого дяди». К сожалению, получается так, что «разыгрывание роли спокойного и рассудительного дяде обманывать самого себя, выдать собственную лень за принцип разумного воспитания. Прекрасно чувствуя это, но будучи не в силах повлиять на сильных и самостоятельных взрослых, чтобы побыстрее воплотить в жизнь свое самое сокровенное желание, маленький Женя ищет свои превращения ожидания беспокойного — в радостное. Именно это и приводит к конфликту, на долгие годы оставившему в душе «очень, очень умного дяди» ощущение вины и собственной ошибки.
Уприн "Белый пудель" - сочинение "Рассказ Куприна «Белый Пудель» " Я прочитал рассказ Куприна «Белый Пудель» . Этот рассказ о происшествии с Серёжей, Арто и стариком. Серёжа был мальчиком двенадцати лет. Он был одет в старую одежду, ходил босиком, был среднего роста. Серёжа был любопытным и очень чувствительным. У Серёжи был друг - собака Арто. И утром его украл дворник для богатой барыни. Серёжа мог бы помешать дворнику, но он так устал, что сон одолел его. Когда они проснулись, был вечер. Дедушка не хотел верить, что собаку украл дворник. А когда поверил, то пытался успокоить Серёжу, говоря, что собака вернётся, хотя и знал, что это невозможно. Серёжа не мог мириться с кражей собаки. Ночью, когда было темно, он попытаться вернуть себе собаку, идя на риск. Попытка ему удалась: он собаку, несмотря на то, что ему было очень страшно. Сережа Арто, потому, что очень любил своего пса и относился к нему как к друг
каждой речке водились русалки и черти. Блудная девка Оксана, дочь косого Вакулы,
каждый вечер бегала на речку, типа полоскать бельё, а сама давно уже снюхалась
с чёртом из соседнего хутора Грицько. Вот и в тот вечер понеслась она на всех
порах, аж пятки засверкали, к своему хахалю, а порося не накормила--забыла.
Свин долго ждал молча, но сколько же можно? И сложив лодочкой свою харю, и
подняв её к небу, сначала застенчиво, а потом уже с придыхом--забазлал на весь
хутор, так что все девки, которые ходили парочками под за кустиками,
разбежались, с ещё более громким визгом, во все стороны и давай упорно
молиться, чтобы чёрт не унёс. Свин поначалу оторопел от этой серенады
минуту и принялся за старое. Вакула в это время сопел в обе дырочки, уткнув
свою морду в остатки салата из помидор и сала, после того, как незадолго до
этого, хватаясь за что попадя, уплёлся от него кум Дмитро. Где в это время
таскали черти Вакулину жёнку Домаху--только чёрт знает! Побазлав ещё немного,
свинко, не долго думая, выломал хлипкую дверку и побежал--куда шары глядят.
Чёрт в широких шароварах, по имени Грицько, в это время качал свою Оксанку на
большом сучке ветлы, которая раскинула свои космы над глубоким омутом. Солнце
уже давно село на покой и над всем хутором стояла пряная, парная, с
пересвистом перепелов, благодать. Грицько до ужаса боялся тех самых чертей,
которые в избытке водились в водах реки, но виду не показывал, продолжал молча
раскачивать, заливаюшуюся громким смехом, Оксану. Она никого не боялась, уже
привыкла, не то видела.. . А порося никого не видел, только котяру и сцобак, но
они его и не интересовали. Ему бы пожрать чего, а нету. Не порядок! И тогда,
сломя голову, понёсся тот порося во все стороны. Недолго так нёсся: егоная
башка натолкнулась на что-то твёрдое и, запатавшись в каких-то тряпках, с
грохотом обрушилась в воду. Сверху ещё что-то упало, но уже помягче. Дикие
вопли, не пойми кого, нарушили покой не только русалок, чертей всех мастей, но
и заставили оторвать свою морду от стола Вакулы. Домаха тоже уже шла в это
время с гостей до хаты и столкнувшись у порога с Вакулой, ухватив того за бока,
затолкала обратно от греха подальше. Месяц мирно светил над хутором. Где-то
что-то булькало, но не лаяло и не мычало. Это черти тащили на дно несчастную
Оксану и впридачу захватили кусок сала, коим тоже не брезговали. Только одиноко
лил слёзы, сидя на берегу, Грицько, вспоминая свою любимую Оксанку, которая не
удосужилась накормить нетерпеливого свинаря, от которого и приключилась сия
история.