В царствование великого князя Владимира, неподалеку от Киева, на берегу быстрого Днепра, в уединенной хижине жили три молодые девушки, сиротки, очень дружные между собою; одна называлась Пересветою, другая - Мирославою, а третья - Людмилою. Пересвета и Мирослава были прекрасны, как майский день; соседи называли их алыми розами, отчего они сделались несколько самолюбивы. Людмила была не красавица, никто ее не хвалил, и подруги ее, которых она любила всем сердцем, твердили ей каждый божий день: - Людмила, бедная Людмила, ты никогда не выйдешь замуж. Кто тебя полюбит, ты не красавица и не богата. Добрая Людмила верила им в простоте сердца и не печалилась: "Они говорят правду: я никогда не выйду замуж. Что ж нужды? Я буду любить Пересвету и Мирославу более всего на свете, буду ими любима: какого счастия желать мне более?" Так думала простосердечная Людмила, и чистая душа ее была спокойна. Ей минуло пятнадцать лет, но еще никакое смутное желание не волновало невинного ее сердца: любить своих подруг, ходить за цветами, распевать песни, как нежная малиновка, - таковы были все удовольствия доброй Людмилы. В один день все три подруги гуляли по берегу ручья, осененного соснами и березами. Пересвета и Мирослава рвали цветы для украшения головы своей, и Людмила также рвала их - для Пересветы и Мирославы: она воображала, что ей неприлично думать об украшении. Вдруг видят они на берегу ручья старушку, которая спала глубоким сном; солнечные лучи падали прямо на ее голову, седую и почти лишенную волос. Пересвета и Мирослава засмеялись. - Сестрица, - сказала одна, - какова покажется тебе эта красавица? - Лучше тебя, Мирослава!! .
Глава II. Всадники ехали молча. Старый Тарас думал о давнем: «передним проходили его протекшие лета, о которых всегда плачет казак, желавший бы, чтобы вся жизнь его была молодость» . Он думал, о том кого встретит в Сечи из прежних товарищей. Мысли его сыновей были заняты другим. Старший, Остап, почти никогда не думал ни о чем, «кроме войны и разгульной пирушки» . В бурсе он считался одним из лучших товарищей, но учился неохотно и четыре раза закапывал свой букварь в землю, пока отец не поклялся, что Остап не увидит Запорожья вовеки, если не выучится всем наукам. Сейчас Остап «душевно был тронут слезами бедной матери» ; только это его смущало и заставляло задумчиво опустить голову. Младший брат его, Андрий, «имел чувства несколько живее и как — то более развитые… Он также кипел жаждою подвига, но вместе с нею душа его была доступна и другим чувствам. Потребность любви вспыхнула в нем живо, когда он перешел за восемнадцать лет. Женщина чаще стала представляться горячим мечтам его; он …видел ее поминутно, свежую, черноокую, нежную» . Андрий тщательно скрывал свои чувства от товарищей, ибо считалось постыдным для казака думать о женщине и любви, не изведав битвы. Однажды, бродя по улице, где жили малороссийские и польские дворяне, он «увидел стоявшую у окна красавицу, какой еще не видывал отроду: черноглазую и белую, как снег, озаренный утренним румянцем солнца» . Это была дочь приехавшего на время в Киев ковенского воеводы. Андрий видел прекрасную полячку еще несколько раз, но вскоре она уехала. О ней — то и думал Андрий, повесив голову и потупив взор. Путешественники добрались до берега Днепра и, взойдя на паром, переправились на остров Хортицу, где была тогда Сечь. Главы ІІІ —IV. Устав от праздной жизни и гульбы, запорожцы выбрали нового кошевого атамана и потребовали для себя настоящего дела. В это время к берегу причалил большой паром. Узнав от стоящих на нем людей, как притесняют поляки украинцев и веру православную, как казнили они гетмана и казацких полковников, казаки решили всем войском идти на Польшу.. .
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое -
И сердцу стало так тепло...
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас,-
Так, весь обвеян духовеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты...
Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне,-
И вот - слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне...
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь,-
И то же в нас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..