Иван Пущин родился 15 мая 1798 года в городе Москва. Его отец - сенатор Иван Петрович Пущин, Мать - Александра Михайловна. Образование получил в Царскосельском лицее.
После окончания лицея Пущин вступил в первое тайное общество, основанное в 1817 году, и являлся одним из деятельных его членов. По окончании курса служил некоторое время в гвардейской конной артиллерии, а после, в 1823 году, принял звание судьи.
Еще в 1816 году Пущин вошел в политический кружок «Священная артель», в 1818 году - в «Союз благоденствия», позднее - в Северное общество декабристов. Иван Иванович принимал активное участие в подготовке восстания на Сенатской площади 26 декабря 1825 года. После подавления выступлений арестован 28 декабря.
Верховный уголовный суд 1826 года, признав его «виновным в участии в умысле на цареубийство одобрением выбора лица, к тому предназначенного, в участии управлением общества, в принятии членов и в отдаче поручений и, наконец, в том, что лично действовал в мятеже и возбуждал нижних чинов», - приговорил его к смертной казни, которая чуть позже, заменили пожизненной каторгой.
В 1826 году Пушкин написал Пущину послание, исполненное необычайной теплоты и полученное адресатом в Чите только через два года. В последний раз упоминает о нем великий поэт в 1827 году, в стихотворении «19 октября».
Пущина возвратили из ссылки в 1856 году. От него остались «Записки о дружеских связях с А.С. Пушкиным» и «Письма из Ялуторовска» к Энгельгардту, сообщающие сведения о его жизни там, о товарищах, о самом Ялуторовске и его жителях. В 1857 году Пущин женился на Наталье Дмитриевне Апухтиной, вдове декабриста Михаила Александровича Фонвизина.
Иван Иванович Пущин скончался 15 апреля 1859 года в городе Москва. Похоронен там же, у стен собора Михаила Архангела в семейной усыпальнице Фонвизиных.
Текст роли Гамлета, казалось бы, должен быть полон возвышенно-поэтических сравнений и метафор. На самом же деле оказывается, что образы такого рода почти совершенно отсутствуют в его речах, в которых преобладают простые и весьма прозаические образы. Гамлет склонен к вещественным, конкретным сравнениям и метафорам. Актер, размахивающий при декламации рукой, по выражению Гамлета, "пилит воздух". "Меня оскорбляет до глубины души, - говорит Гамлет в том же монологе, - когда здоровенный парень с париком на башке рвет страсти в лоскуты, в лохмотья, чтобы расколоть уши публике партера". Глагол расколоть (split) здесь несет весьма конкретный образ: актер своим криком как бы бьет по ушам зрителей. По словам Гамлета, плохое актерское исполнение Напоминает "поденщиков природы". Гамлет с восхищением говорит о совершенном человеке. Но самую мечту свою он выражает конкретным, вещественным языком. Он не говорит: "какое чудо природы человек" или "какое удивительное творение человек", как у нас обычно переводят, но "какое изделие (или произведение) человек!"*
* (Изделие, произведение - piece of work. Теми же словами говорит в пьесе о Пираме и Фисбе на своем ремесленном языке ткач Основа ("Сон в летнюю ночь"). Языком ремесла говорили в ту эпоху и живописцы о произведениях искусства.)
В речах Гамлета несколько раз встречаются "строительные" образы. Землю он называет "красивым строением", небо - "величественной крышей, выложенной золотым огнем" (в том же монологе); именно крышей, и не сводом, как обычно у нас переводят: он говорит roof, а не vault. К этим образам примыкают следующие. Гамлет сетует, что он сделан не из чистого металла. Когда Гертруда просит его, чтобы он сел рядом с нею, он отвечает, указывая на Офелию: "Здесь есть более притягательный металл", то есть магнит. Он говорит Гертруде, что его слова проникнут ей в сердце, если только "оно сделано из проницаемого вещества и если проклятая привычка еще не покрыла его "медью". Встречаются в речах Гамлета и образы, которые можно назвать "техническими". "Прощай. Твой навек, дражайшая госпожа, - пока этот механизм принадлежит ему, - Гамлет", - пишет он Офелии. Он здесь сравнивает свое тело с механизмом. Законы мышления Гамлет называет "стенами и крепостными фортами разума". "Весело видеть, - говорит Гамлет о своих врагах Розенкранце и Гильденстерне, - как вражеский сапер взрывается на собственной мине". И тут же говорит, что он проведет свой подкоп на один ярд глубже их подкопа. Образы Гамлета, повторяем, в подавляющем большинстве вещественно-конкретны. Добродетель он сравнивает с воском, который тает в огне "пламенной юности"