Маленький, желтый утенок, смешно припадая к мокрой траве беловатым брюшком и чуть не падая с тонких своих лапок, бегает передо мной и пищит: «где моя мама? Где мои все?»
А у него не мама вовсе, курица: ей подложили куриных яиц, она их высидела между своими, грела ровно всех.
Сейчас перед непогодой их домик – перевернутую корзину без дна, отнесли под навес, накрыли мешковиной. Все там, а этот затерялся. А ну-ка маленький, иди ко мне в ладони.
И в чем тут держится жизнь? Не весит нисколько, глазки черные – как бусинки, лапки – воробьиные, чуть-чуть сжать – и нет.
А между тем – тепленький. И клювик его бледно-розовый, как наманикюренный, уже разлапист. И ножки уже перепончатые, и желт в свою масть, и крыльца пушистые уже выпирают. И вот даже от братье отличается характером.
А мы – мы на Венеру скоро полетим. Мы теперь, если все дружно возьмемся – за двадцать минут целый мир перепашем.
Но никогда! Никогда со всем нашим атомным могуществом мы не составим в колбе, и даже если перья и косточки нам дать – не смонтируем вот этого невесомого, маленького, жалкенького, желтенького утенка…
Соколов ведет непрерывную борьбу с собой и выходит из нее победителем, он дает радость маленькому человеку, усыновляя такого же, как он, сироту, Ванюшу, мальчишку со "светлыми, как небушко, глазами". Найден смысл жизни, побеждено горе, торжествует жизнь. "И хотелось бы думать пишет Шолохов что этот русский человек, человек несгибаемой воли, выдюжит, и около отцовского плеча вырастет тот, который, повзрослев, сможет все выдержать, все преодолеть на своем пути,если к этому позовет его Родина". Глубокой, светлой верой в человека проникнут рассказ Шолохова. При этом заглавие его символично, ибо это не просто судьба солдата Андрея Соколова, но это рассказ о судьбе человека, о народной судьбе. Писатель сознает себя обязанным поведать миру суровую правду о том, какой огромной ценой оплатил советский народ право человечества на будущее. Всем этим обусловлена выдающаяся роль этого небольшого рассказа.
...Периандр был тираном (1) Коринфа. С ним-то, как говорят коринфяне (и этот рассказ подтверждают также лесбосцы), приключилось в жизни величайшее диво. Арион из Мефимны был вынесен на дельфине из моря у Тенара. Это был несравненный кифаред (2) своего времени и, насколько я знаю, первым стал сочинять дифирамб (3), дал ему имя и обучил хор для постановки в Коринфе. Этот-то Арион большую часть времени своей жизни провел у Периандра и затем решил отплыть в Италию и Сикелию. Там он нажил великое богатство, потом пожелал возвратиться назад в Коринф. Он отправился в путь из Таранта и, так как никому не доверял больше коринфян, нанял корабль у коринфских мореходов. А корабельщики задумали злое дело: в открытом море выбросить Ариона в море и завладеть его сокровищами. Арион же, догадавшись об их умысле, стал умолять сохранить ему жизнь, предлагая отдать все свои сокровища. Однако ему не удалось смягчить корабельщиков. Они велели Ариону либо самому лишить себя жизни, чтобы быть погребенным в земле, либо сейчас же броситься в море. В таком отчаянном положении Арион все же упросил корабельщиков (раз уж таково их решение) по крайней мере позволить ему спеть в полном наряде певца, став на скамью гребцов. Он обещал, что, пропев свою песнь, сам лишит себя жизни. Тогда корабельщики перешли с кормы на середину корабля, радуясь, что им предстоит услышать лучшего певца на свете. Арион же, облачась в полный наряд певца, взял кифару и, стоя на корме, исполнил торжественную песнь. Окончив песнь, он, как был во всем наряде, ринулся в море. Между тем корабельщики отплыли в Коринф, Ариона же, как рассказывают, подхватил на спину дельфин и вынес к Тенару. Арион вышел на берег и в своем наряде певца отправился в Коринф. По прибытии туда он рассказал все, что с ним случилось. Периандр же не поверил рассказу и велел заключить Ариона под стражу и никуда не выпускать, а за корабельщиками внимательно следить. Когда же те прибыли в Коринф, Периандр призвал их к себе и спросил, что им известно об Арионе. Корабельщики отвечали, что Арион живет и здравствует где-то в Италии и они-де оставили его в Таранте в полном благополучии. Тогда внезапно появился Арион в том самом одеянии, в каком он бросился в море. Пораженные корабельщики не могли уже отрицать своей вины, так как были уличены. Так рассказывают коринфяне и лесбосцы. А на Тенаре есть небольшая медная статуя - жертвенный дар Ариона, изображающий человека на дельфине. (1) Тиран - в Древней Греции и в средневековых городах-государствах Италии - единоличный правитель. (2) Кифаред - тот, кто играет на кифаре, родственном лире музыкальном инструменте древних греков. (3) Дифирамб - преувеличенная восторженная похвала.
А у него не мама вовсе, курица: ей подложили куриных яиц, она их высидела между своими, грела ровно всех.
Сейчас перед непогодой их домик – перевернутую корзину без дна, отнесли под навес, накрыли мешковиной. Все там, а этот затерялся. А ну-ка маленький, иди ко мне в ладони.
И в чем тут держится жизнь? Не весит нисколько, глазки черные – как бусинки, лапки – воробьиные, чуть-чуть сжать – и нет.
А между тем – тепленький. И клювик его бледно-розовый, как наманикюренный, уже разлапист. И ножки уже перепончатые, и желт в свою масть, и крыльца пушистые уже выпирают. И вот даже от братье отличается характером.
А мы – мы на Венеру скоро полетим. Мы теперь, если все дружно возьмемся – за двадцать минут целый мир перепашем.
Но никогда! Никогда со всем нашим атомным могуществом мы не составим в колбе, и даже если перья и косточки нам дать – не смонтируем вот этого невесомого, маленького, жалкенького, желтенького утенка…