Поэма М. Ю. Лермонтова “Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова” (1837) в контексте всего творчества поэта воспринимается как своеобразный итог его работы над русским фольклором. Интерес к фольклору был характерен для русской литературы 30-х годов, когда страна переживала глубокий кризис. Находясь на перепутье, которое мрачные умы эпохи склонны были считать тупиком, русское общество пыталось найти выход, опираясь на внутренние ресурсы. Дворянская и народная культура в России были разделены глубокой пропастью, и роль посредника между ними взяла на себя литература.
“Песня...” написана в особом жанре, Лермонтов стремился приблизить поэму к эпическим фольклорным сказаниям. Гусляры, тешащие “Песнью” “доброго боярина и боярыню его белолицую”, играют важнейшую роль в структуре поэмы. Авторского голоса читатель не слышит, перед ним как бы произведение устного народного творчества. Следовательно, нравственные позиции, с которых оцениваются персонажи “Песни.. ”, нелично авторские, а обобщенно народные. Это многократно усиливает торжество правды-матушки в сказании, ибо поступок безвестного купца Калашникова, защищавшего свою яичную честь, стал фактом народной истории.
Выбор исторического периода для сюжета народной поэмы вполне объясним: Лермонтов обращается к допетровской России. Почему его заинтересовала именно эпоха Ивана IV? Этот государь стал олицетворением деспотизма, тирании и самодурства. И в эпоху николаевской деспотии понятен интерес Лермонтова к фигуре Ивана Грозного: поэт сопоставляет Русь времен древнего тирана и Россию, управляемую просвещенным государем Николаем I. Главное, что вытекает из этого сопоставления — колоссальная разница масштаба личности различных эпох.
Объяснение:
Я представляю себе трудный и опасный путь жен декабристов в Сибирь за своими мужьями. мне кажется, что эти женщины были отважны и решительны, у них была смелость, любовь и верность своим спутникам жизни и желание всюду быть с ними рядом, и в горе, и в радости. Они самоотверженно оставляли свои дома, свои дела и родных и уезжали в далекую, холодную неизвестность. Они многое претерпевали.Они многое вынесли и проявили стойкость,как и их мужья.Поэма Некрасова вызвала у меня восхищение женами декабристов. Верные и преданные своим мужьям, они отправлялись в долгий и трудный путь. Не каждая женщина на такой поступок-подвиг.Это был подвиг во имя любви. Это самопожертвование вызывает у каждого сильные эмоции, побуждает людей не сдаваться и проявлять мужество и отвагу.
Теоретик русского классицизма Сумароков, следуя за Буало в вопросах регламентирования отдельных жанров, исходит из принципиально иных предпосылок в понимании функций литературы. Для Сумарокова и его современников создание новой литературы всегда осознавалось в неразрывной связи с решением конкретных практических проблем, в русле утверждения тех новых форм общественной жизни, которые установились в России в результате реформ Петра I.
И соответственно, обращаясь к системе жанров, сложившейся в литературе русского классицизма к середине XVIII в. , мы ясно видим, что, внешне восприняв жанровую систему, прокламированную «Поэтическим искусством» Буало, она в то же время существенно от нее отличается. Трудами Ломоносова, Сумарокова, Кантемира и их последователей на русской почве создаются национальные традиции в области практически всех жанров классицизма. Но если в системе жанров французского классицизма XVII в. доминирующее место принадлежало драматическому роду – трагедии и комедии, то в русском классицизме жанровая доминанта смещается в область сатиры и лирики. Это определялось тем пафосом просветительской устремленности, который составлял основу содержания литературы русского классицизма. Как справедливо было подчеркнуто Д. Д. Благим, «то, что новая русская литература в лице Кантемира-сатирика родилась в политической колыбели, было в высшей степени знаменательным, с самого начала свидетельствовало об ее боевом наступательном духе, общественном, гражданском пафосе» .
В равной степени это высказывание может относиться и к жанру торжественной оды, воплощавшей своей патетикой общий дух созидания, заданный петровскими преобразованиями. Прославлением Петра I была пронизана вся русская общественно-идеологическая мысль 1740–1750-х гг. Это особое значение торжественной панегирической лирики среди остальных жанров русского классицизма, утверждавшееся благодаря одам Ломоносова, сохраняется в 1770–1780-е гг. , когда традиции, начатые Ломоносовым, продолжил и творчески развил в новых исторических условиях Державин.
Немалую роль в смещении жанровой доминанты в художественной системе русского классицизма сыграло и качественно иное отношение наших авторов к традициям национальной культуры предшествовавших периодов, в частности к национальному фольклору. Теоретический кодекс французского классицизма – «Поэтическое искусство» Буало демонстрирует резко враждебное отношение ко всему, что так или иначе имело связь с искусством народных масс. В нападках на театр Табарена Буало отрицает традиции народного фарса, находя следы этой традиции у Мольера. Не нашлось места в трактате Буало и для характеристики такого литературного жанра, как басня, тесно связанного с традициями демократической культуры народных масс.
Русский классицизм не чуждался национального фольклора. Наоборот, в восприятии традиций народной поэтической культуры в определенных жанрах он находил стимулы для своего обогащения. Еще у истоков нового направления, предпринимая реформу русского стихосложения, Тредиаковский прямо ссылается на песни простого народа как на образец, которому он следовал в установлении своих правил.
Дальше можете почитать, перейдя по ссылке
Источник:http://fictionbook.ru/author/kollektiv_avtorov/drevnerusskaya_literatura_literatura_xviii_veka/read_online.html?page=45