Третья часть романа обломов заканчивается тем что Аркадий думает отполтзе своих преобразований,но как их воплотить в жизнь он не понимает.разговор плавно перетекает на красоту природы.Кирсанов старший пытается дикламировать стихотворение пушкина.его перебивает Евгений ,который просит у Аркадия закурить.Николай Петрович замолкает и молчит уже до конца земли.
Своеобразие пьес Чехова замечалось его современниками при первых постановках. Сначала оно воспринималось как неумение Чехова справиться с задачей последовательного драматического движения. Рецензенты говорили об отсутствии «сценичности», о «растянутости», о «недостатке действия», о «беспорядочности диалога», о «разбросанности композиции» и слабости фабулы. Театральная критика всё больше упрекала Чехова в том, что он вводит в свои пьесы излишние подробности быта и тем самым нарушает все законы сценического действия. Однако для самого Антона Павловича воспроизведение сферы быта было непременным условием — иначе для него терялся смысл всего замысла. Чехов говорил: « Требуют, чтобы были герой, героиня, сценические эффекты. Но ведь в жизни не каждую минуту стреляются, вешаются, объясняются в любви. И не каждую минуту говорят умные вещи. Они больше едят, пьют, волочатся, говорят глупости. И вот надо, чтобы это было видно на сцене. Надо создать такую пьесу, где бы люди приходили, уходили, обедали, разговаривали о погоде, играли в винт, но не потому, что так нужно автору, а потому, что так происходит в действительной жизни.» « Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни.»
В драматургии Чехова, вопреки всем традициям, события отводятся на периферию как кратковременная частность, а обычное, ровное, ежедневно повторяющееся, для всех привычное составляет главный массив всего содержания пьесы. Практически все пьесы Чехова построены на подробном описании быта, посредством которого до читателей доносятся особенности чувств, настроений, характеров и взаимоотношений героев. Подбор бытовых линий осуществляется по принципу их значимости в общем эмоциональном содержании жизни.
Нередко Чехов использует так называемые «случайные» реплики персонажей. При этом диалог непрерывно рвётся, ломается и путается в каких-то совсем посторонних и ненужных мелочах. Однако подобные диалоги и реплики в общем сценическом контексте у Чехова осуществляют своё назначение не прямым предметным смыслом своего содержания, а тем жизненным самочувствием, какое в них проявляется.
К. С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко заметили наиболее существенный принцип в драматическом движении чеховских пьес, так называемое «подводное течение». Именно они впервые раскрыли за внешне бытовыми эпизодами и деталями присутствие непрерывного внутреннего интимно-лирического потока и приложили все усилия, чтобы донести новую интерпретацию чеховской драмы до зрителя. Благодаря Станиславскому и Немировичу-Данченко заражающая сила пьес Чехова стала очевидной.
Дной из главных особенностей творчества н. в. гоголя является юмор. луначарский назвал гоголя «царем смеха». отвергая «беспутный» смех, «от бездельной пустоты праздного времени», гоголь признавал лишь смех, «родившийся от любви к человеку». смех — великое орудие воспитания человека. гоголь поэтому считал, что смеяться должно не над «кривым носом человека», а над его «кривою душою». смех в поэме «мертвые души» — беспощадное орудие зла. такой смех, обладавший огромным нравственным потенциалом, гоголь называл «восторженным». сам гоголь, оценивавший главную черту своего таланта, видел ее в способности «озирать всю громаднонесущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы». белинский писал, что комизм гоголя является следствием «грустного взгляда на жизнь, что в его смехе много горечи и горести». вот почему произведения гоголя — это «сначала смешно, потом грустно». в «мертвых душах» смешное по своему характеру трагично, то есть как в жизни: серьезное слилось со смешным, трагическое с комическим, ничтожное с пошлым, великое и прекрасное с обыденным. это переплетение отразилось в определении гоголем жанра произведения и его названия: с одной стороны, это поэма, то есть возвышенное восприятие и изображение жизни, с другой стороны — название произведения на уровне фарса, пародии. все персонажи в двух измерениях: сначала мы видим их такими, какими они кажутся самим себе, а потом мы их же видим такими, какими видит их писатель. характеристика каждого персонажа обязательно дается через определенный круг вещей: манилов неотделим от беседки с голубыми колоннами и надписью «храм уединенного размышления»; коробочка обязательно в окружении множества маленьких пестрядевых мешочков с монетами; ноздрев с постоянно сбивающейся с одной музыки на другую шарманкой, которую невозможно остановить; собакевич, напоминающий средней величины медведя в окружении громоздкой мебели, имеющей странное сходство с ним; чичиков, обладатель тысячи крестьян, в рваном халате и странном колпаке на голове. поэма начинается с характеристики брички, в которой приехал чичиков, и читателю уже кое-что становится известно об этом герое. гоголь придавал большое значение всем этим мелочам быта, считая, что в них отражается характер человека.
