Борис Пастернак " Гефсиманский сад"
Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен.
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.
Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.
В конце был чей-то сад, надел земельный.
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: «Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной».
Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.
Ночная даль теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.
Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья.
И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала,
В поту кровавом Он молил Отца.
Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дремой,
Валялись в придорожном ковыле.
Он разбудил их: «Вас Господь сподобил
Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт.
Час Сына Человеческого пробил.
Он в руки грешников Себя предаст».
И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи и впереди — Иуда
С предательским лобзаньем на устах.
Петр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек.
Но слышит: «Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек.
Неужто тьмы крылатых легионов
Отец не снарядил бы Мне сюда?
И, волоска тогда на Мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа.
Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.
Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты».
Иван Бунин. "Ночь Аль-Кадра"
В эту ночь ангелы сходят с неба
(Коран)
Ночь Аль-Кадра. Сошлись, слились вершины,
И выше к небесам воздвиглись их чалмы.
Пел муэдзин. Ещё алеют льдины,
Но из теснин, с долин уж дышит холод тьмы.
Ночь Аль-Кадра. По тёмным горным склонам
Ещё спускаются, слоятся облака.
Пел муэдзин. Перед Великим Троном
Уже течёт, дымясь, Алмазная Река.
И Гавриил – неслышно и незримо –
Обходит спящий мир. Господь, благослови
Незримый путь святого пилигрима
И дай земле Твоей ночь мира и любви!
О. Сулейменов "Ночь свершения желаний"
Ночь.
Тепло.
На ковриках шепчут старики.
Месяц бровь приподнял,
Словно в удивлении.
Камни на стремнине
Бешеной реки
День и ночь свершают
Обряды омовенья.
Люди аллаху просят
Свершенья ночных молитв,
Немного земного счастья
Вымаливают мусульмане,
В ночь Лейля-ули-кадр
Свет над землёю пролит.
Пыль поредела на тротуарах,
Как борода.
Люди шагают.
Саманные стены мечети молчат.
Дети проходят мимо мечети,
Словно года.
В дряхлой руке минарета —
Гнутая тень меча.
Шёлком чалмы развитой
белеет в траве арык,
Яблони моют корни
В седой воде,
В ночь Лейля-ули-кадр
Я, как старик,
По бетонным коврам площадей
Брожу и шепчу о тебе,
Да свершится моё желанье!
Иван Бунин просит любви к ближнему между людьми, всеобщего мира и добра, чтобы было тихо и спокойно, как в эту ночь исполнения желаний, чтобы Аллах не гневался на людей, а любил свое творение.
Олжас Сулейменов просит, как старики на молитве, земного счастья и любви. Хотя поэт молит о чьей-то любви, стихотворение проникнута желанием, чтобы она вписалась в настоящее и будущее. Чтобы мир и добро были вечными, чтобы каждое поколение любило этот прекрасный мир и замечало его красоту.
Одна белая почтенная и добропорядочная курица, устраиваясь на ночь на насесте и охорашиваясь, уронила пёрышко. Сказав, что чем больше охорашиваешься, тем больше хорошеешь, курица не огорчилась. Её услышала сидевшая рядом курица, которая переиначила фразу, шепнув, что одна из куриц, желая понравиться петуху, готова выщипать перья. И пошла гулять сплетня, обрастая новыми подробностями, от кур к сове, затем к сове-соседке. Далее её подхватили летучие мыши, голуби, куры из другого курятника и петух, который прокричал на весь свет, что три несчастные курицы погибли от несчастной к нему любви.
Когда сплетня, совершив круг, дошла до белой добропорядочной курицы, то она решила, что историю о пяти выщипавших себе перья и умерших от любви к петуху курицах, которые достойны презрения, нужно напечатать в газете.
" И в газетах действительно напечатали всю историю, и это истинная правда: из одного перышка совсем не трудно сделать целых пять кур! "