ответ: Я начал читать эту повесть в шесть часов вечера. И закончил её чтение в восемь часов. Тоже вечера. Того же самого дня. Сегодня.
Можно сколько угодно говорить о войне красивых и правильных слов. Можно писать о ней сердцещемительные и слёзовыжимательные книги. Можно снимать про войну цветные кинофильмы и раскрашивать фильмы чёрно-белые. Можно слагать и петь военные песни — маршевые, победные, лирические... разные. Можно рассказывать про неё анекдоты и ржать над приключениями удачливого и вороватого Прапорщика. Многое, что можно делать в связи с войной. Но всё это только если ты сам там не был. Если это не тебя убили в бою под бывшим советским городом Грозным, и если это не ты сгорел в бэтээре заживо. И если это не тебя потом кололи сверх всякой меры промедолом жалостливые медсестрички военного госпиталя. И если это не ты отдаёшь соседке последнее сохранившееся в доме зеркало, и это не тебя зовут, чтобы пятилетний мальчонка перестал капризничать и немедленно лёг спать, испугавшись того, что у всех называется Лицом, и что у тебя заменяет красный комок мяса.
Всего-навсего сто одиннадцать страниц электронно-чернильного и довольно крупного шрифта. И вся жизнь двадцатилетнего парня. С карандашом в руке. И с сердцем в груди. С живым сердцем...
Подойдет?
Настоящая. Именно таким словом могу описать книгу. Отражение действительности, лишь отражение ... От которого душа ноет и болит, зажимаеться горло (даже стакан воды не а водку пить почему-то страшно и стыдно). Все так просто и такие простые слова, герои, но они настоящие. Эта книга не просто плод больного воображения автора, это порыв, как рисунки Кости: чтобы не забыть, чтобы помнить, чтобы у НИХ было будущее. Эта книга как бы говорит: «Есть больше, намного больше, но сказать все не может никто. Можно запить водкой (если будет столько, что она не поместится в холодильник), можно нарисовать, но не рассказать, не написать » Живая книга, живые герои, страхи и воспоминания. Поэтому, они находят путь к сердцу и режут его на части.Но в тоже время ,страшная книга, одна из тех, которые выворачивают наизнанку, читать их где то больно, где то неприятно, но надо. Сжимать зубы и переворачивать страницу за страницей. Потому что иначе нельзя. Главный герой, молодой парень, вернувшийся с войны. Где то вдалеке обрывками воспоминаний мелькает художественная школа, рисунки, бунатрско-подростковое: "Эх, отчим достал. Придется в армию от него свалить, дома жизни нет." Но это было раньше, до армии, до войны. А там все совсем по другому, там на глазах умирают настоящие, живые люди. Там, сев на неудачное место, ты горишь в бэтээре без шансов на Повезло вытащили. Ну и хорошо. И пострашнее бывает, жив и радуйся: "Что тебе не так то парень? Могло бы быть и похуже, не заметили бы, что шевелишься, так и остался бы там умирать." Дом. Есть работа, водка, которая забыть не сгорать снова и снова. Всё есть... Только вот лица больше нет. Тобою пугают соседского ребенка, когда он не хочет спать, ведь ты пострашнее Бабы-Яги будешь. Но есть друзья, которым ты нужен. Есть жажда жить, несмотря ни на что. И надо как то собраться, найти в себе силы жить дальше, за себя и за того парня. Ведь ты художник и ты можешь подарить жизнь тем, кого уже не вернуть. На твоих рисунках у них снова будут руки, ноги, снова будет биться молодое сердце, у них, благодаря твоим карандашам, появится семья, дети.А значит ты сможешь: ты соберешься, отодвинешь стакан и своими руками подаришь им то, чего без тебя у них уже не будет. Ждать – это значит испытывать благодарность. Просто радоваться тому, что тебе есть чего ждать.
Объяснение:
История создания – Произведение написано в 1924 году.
Тема стихотворения – Разочарование в жизни и раскаяние в собственных поступках перед матерью.
Композиция – Кольцевая композиция.
Жанр – Элегия.
Стихотворный размер – Пятистопный хорей с использованием укороченной стопы.
Метафоры – «струится свет».
Эпитеты – «тягостная», «несказанный», «горький».
Инверсии – «низенький наш дом», «тоски мятежной».
Просторечные выражения – «шибко», «саданул».