Шолохов первоначально назвал роман-эпопею «Донщина» , однако с расширением замысла изменил и название своей главной книги: « Тихий Дон» . Так уж сложилось исторически, что казаки всегда были независимыми, свободолюбивыми воинами, которые селились по окраинам русских земель и, по сути, несли на Руси пограничную службу, а в свободное от военных действий время сеяли хлеб. И Донское казачество не было здесь исключением. Земля па Дону жирная, богатая. Да и нет в ней особого дефицита: бескрайни донские степи. «Степь-матушка, Дон-батюшка» — так называли их казаки, кормильцем величали тихий Дон. И впрямь: оплодотворят щедрые воды Дона степь, и родит она богатый урожай на радость казакам и в прибыток их хозяйствам. Потому и располагаются казачьи хутора по берегам могучей реки: тут тебе и столь необходимая всякому земледельцу вода, и рыба водится в изобилии, да и водный путь гладок да широк. Размеренная жизнь земледельца чем-то напоминает течение реки: течет вода — идет время, немудреные события казачьей жизни сменяют одно другое: пахота, сев, покос, жатва. Но как неизменны речные берега, так неизменна в основе своей и жизнь на лоне природы; за зимой приходит весна, за жатвой — пахота. Природное время циклично, течет по кругу. Однако где бы ни странствовал донской казак, по возвращении первым его встретит Дон-батюшка, по-прежнему полноводный и тихий. Впрочем, циклична и сама жизнь казака-землепашца, чего не скажешь, правда, про казака-воина. Историческое время вламывается в его хутор, срывает его с родныых мест и ведет на войну. Не отсидеться казаку на печи, потому что с малых лет приучен он к седлу и шашке. И вот уже мерится жизнь казака не сменой времен года; а учениями да походами, сражениями да подвигами: линейно историческое время, нет в нем повторений, не важно ему, зима ли, весна на дворе. Иным значением теперь наполняется заглавие романа: не река Дон, а земля Донщины, издавна заселенная казаками, имеется в виду, и от веку нет покоя этой земле. Выходит, что « Тихий Дон» — оксюморон? О том, кстати, и старинные казачьи песни сложены, песни, взятые Шолоховым эпиграфом к роману: «Не сохами-то славная землюшка наша распахана.. . Распахана наша землюшка лошадиными копытами... » Не тихий Дон в романе Шолохова: идет братоубийственная война, льется кровь, один за другим гибнут казачьи роды. Как и в старинной песне, бьются казаки за родную землю, щедро поливают ее собственной и чужой кровью, да что на той крови вырастет? Не тем вспахивают казаки степь, не тем ее засевают; страшные урожаи соберут потом матери и вдовы. Не щадит свирепый XX пек донских земель: ворвался в каждую станицу, каждый курень, и вот уже, возвращаясь домой, не находят казаки свой дом прежним: семь человек родных недосчитался Григорий к моменту своего последнего возвращения в Татарский, навсегда пресекся род Листницких, дотла сожжены курени и «белого» Коршунова, и «красного» Кошевого. Лишь внешне спокоен « тихий » Дон, никогда не знавший истинного покоя, но в XX век, красный от пролитой крови, соленый от вдовьих и материнских слез, речь возговорит славный тихий Дон: «Уж как-то мне все мутну не быть, /Распустил я своих ясных соколов, Ясных соколов — донских казаков. /Размываются без них мои крутые бережки, /Высыпаются без них косы желтым песком» . Но как никогда не иссякнуть щедрому потоку" Дона, так не пресечься и донскому казачеству: многие сложили в бескрайних придонских степях головы, многие покалечены и телесно, и духовно войной, но не убита в казаках воля к жизни.
Пример синквейн Синквейн (от фр. cinquains, англ. cinquain) – это творческая работа, которая имеет короткую форму стихотворения, состоящего из пяти нерифмованных строк.Синквейн – это не простое стихотворение, а стихотворение, написанное по следующим правилам:1 строка – одно существительное, выражающее главную тему cинквейна.2 строка – два прилагательных, выражающих главную мысль.3 строка – три глагола, описывающие действия в рамках темы.4 строка – фраза, несущая определенный смысл.5 строка – заключение в форме существительного (ассоциация с первым словом).Составлять cинквейн очень просто и интересно. И к тому же, работа над созданием синквейна развивает образное мышление.
В поэме Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души» основную смысловую нагрузку несут центральные образы помещиков, которые олицетворяют не только всевозможные человеческие пороки, но и передают общее настроение и впечатление, создаваемые прогнившим насквозь обществом, экономической основой которого является крепостной строй. Образы Коробочки и Собакевича – это образы типичных помещиков накопителей, жизнь которых вращается исключительно вокруг их имущества и проблем, связанных с ним. Автор мастерски подчеркивает характерные особенности поведения этих необразованных, упрямых, недоверчивых людей. Коробочка – это боязливая и суеверная помещица, которая привыкла всю свою сознательную жизнь заниматься стяжательством. Она постоянно плачется и жалуется на горести и неприятности, разного рода неблагоприятные обстоятельства – а между тем, занимается преимущественно тем, что выгадывает, где, как и на чем можно было бы заработать еще. Она мелочна и недальновидна, все ее существование ограничено заботами и хлопотами о ведении собственного хозяйства, при этом ограниченность собственных интересов остается ею незамеченной. По сути, Коробочка представляет собой яркий пример скопидомства, когда все, что может принести хоть малейшую пользу, собирается, раскладывается по уголкам, шкафчикам и мешочкам, все идет в дело. О чем бы ни шла речь – помещица все время думает только о собственной выгоде, прикидывая, как бы заполучить денег побольше, не продешевить и повести дело так, чтобы самой не остаться в проигрыше, но в то же время «выторговать» максимально возможную сумму денег у человека, с которым она договаривается. Трусливость, ограниченность, жадность, «дубиноголовость» – именно эти черты характера превалируют в образе Коробочки. Собакевич же являет собой образ грубого, приземленного человека, стопроцентного материалиста. Его топорная внешность, неуклюжесть, неотесанность, грубость и соответствующая его внешнему виду обстановка в доме говорят читателю о примитивности, обыденности привычек и образа жизни этого помещика. Собакевич далек от идеалистических мечтаний и философских рассуждений: его занимают только вещи насущные и простые. При этом он изначально негативно настроен – никому не доверяет, всех людей считает проходимцами и мошенниками, заранее подозревая в каждом человеке что то нехорошее. И Коробочка, и Собакевич едины в своей страсти к накопительству. Кроме того, общей чертой этих двух персонажей является недоверие к людям, материализм, полное отсутствие необходимости в удовлетворении каких либо духовных потребностей: им достаточно того, что они занимаются ведением собственного хозяйства и постоянно пребывают в поиске какого либо источника дополнительного финансирования. Привыкшие наживаться на труде крепостных крестьян, они в каждом человеке видят возможность нажиться. Они упрямы и ограничены, и их духовный потенциал так никогда и не будет реализован – так как эти помещики с головой ушли в собственные пороки, посвятив свою жизнь накоплению имущества и примитивным обыденным хлопотам.
Так уж сложилось исторически, что казаки всегда были независимыми, свободолюбивыми воинами, которые селились по окраинам русских земель и, по сути, несли на Руси пограничную службу, а в свободное от военных действий время сеяли хлеб. И Донское казачество не было здесь исключением. Земля па Дону жирная, богатая. Да и нет в ней особого дефицита: бескрайни донские степи. «Степь-матушка, Дон-батюшка» — так называли их казаки, кормильцем величали тихий Дон. И впрямь: оплодотворят щедрые воды Дона степь, и родит она богатый урожай на радость казакам и в прибыток их хозяйствам. Потому и располагаются казачьи хутора по берегам могучей реки: тут тебе и столь необходимая всякому земледельцу вода, и рыба водится в изобилии, да и водный путь гладок да широк. Размеренная жизнь земледельца чем-то напоминает течение реки: течет вода — идет время, немудреные события казачьей жизни сменяют одно другое: пахота, сев, покос, жатва. Но как неизменны речные берега, так неизменна в основе своей и жизнь на лоне природы; за зимой приходит весна, за жатвой — пахота. Природное время циклично, течет по кругу. Однако где бы ни странствовал донской казак, по возвращении первым его встретит Дон-батюшка, по-прежнему полноводный и тихий. Впрочем, циклична и сама жизнь казака-землепашца, чего не скажешь, правда, про казака-воина. Историческое время вламывается в его хутор, срывает его с родныых мест и ведет на войну. Не отсидеться казаку на печи, потому что с малых лет приучен он к седлу и шашке. И вот уже мерится жизнь казака не сменой времен года; а учениями да походами, сражениями да подвигами: линейно историческое время, нет в нем повторений, не важно ему, зима ли, весна на дворе. Иным значением теперь наполняется заглавие романа: не река Дон, а земля Донщины, издавна заселенная казаками, имеется в виду, и от веку нет покоя этой земле. Выходит, что « Тихий Дон» — оксюморон? О том, кстати, и старинные казачьи песни сложены, песни, взятые Шолоховым эпиграфом к роману: «Не сохами-то славная землюшка наша распахана.. . Распахана наша землюшка лошадиными копытами... »
Не тихий Дон в романе Шолохова: идет братоубийственная война, льется кровь, один за другим гибнут казачьи роды. Как и в старинной песне, бьются казаки за родную землю, щедро поливают ее собственной и чужой кровью, да что на той крови вырастет? Не тем вспахивают казаки степь, не тем ее засевают; страшные урожаи соберут потом матери и вдовы. Не щадит свирепый XX пек донских земель: ворвался в каждую станицу, каждый курень, и вот уже, возвращаясь домой, не находят казаки свой дом прежним: семь человек родных недосчитался Григорий к моменту своего последнего возвращения в Татарский, навсегда пресекся род Листницких, дотла сожжены курени и «белого» Коршунова, и «красного» Кошевого. Лишь внешне спокоен « тихий » Дон, никогда не знавший истинного покоя, но в XX век, красный от пролитой крови, соленый от вдовьих и материнских слез, речь возговорит славный тихий Дон: «Уж как-то мне все мутну не быть, /Распустил я своих ясных соколов, Ясных соколов — донских казаков. /Размываются без них мои крутые бережки, /Высыпаются без них косы желтым песком» . Но как никогда не иссякнуть щедрому потоку" Дона, так не пресечься и донскому казачеству: многие сложили в бескрайних придонских степях головы, многие покалечены и телесно, и духовно войной, но не убита в казаках воля к жизни.