Ночью взорвался котёл. Пароход сразу причалил к берегу, вдали от населённых мест. К счастью, человеческих жертв не было. Пассажиры волновались. В особо нервном и тревожном состоянии находился Нок, а также молодая девушка Гелли, спешившая в город Зурбаган к больному отцу.
Нок сошёл на берег и вскоре увидел лодку, в которой стоял подвыпивший старик. Нок сторговал у старика лодку за сто рублей, сумму во много раз превышающую её фактическую стоимость. Их разговор случайно услышала Гелли. Она попросила Нока взять её с собой и довезти до города. Нок согласился, попросив доплатить старику недостающие двадцать рублей, а также соблюдать конспирацию. Он сказал, что из вещей надо взять только плед, а на остальные составить опись и направить в контору пароходства, всё будет цело.
Стемнело, когда эти двое молодых людей отправились в путь, Нок на вёслах, Гелли на руле.
2Нок не назвал своё настоящее имя. Он сказал, что его зовут Трумвик, и что до города не больше ста вёрст. Нок думал о своём диком, тяжёлом грязном романе, тюрьме. Благодаря Гелли, путешествие принимало семейный характер, и кто бы подумал, видя Нока в обществе молодой девушки, что это недавний каторжник.
3Нок решил ловить рыбу. У Гели нашлась булавка для крючка, Нок вырезал удочку, а леску сделал из конских волос, выдернутых из бортов пиджака. Вскоре он поймал большую рыбу. Они зажарили её на углях костра и поели.
Нок рассказал о своём приятеле, имея ввиду себя. Когда-то он верил людям и любил женщину. Но эта особа любила роскошь и мотовство. Она уговорила его свершить кражу. Он взломал кассу патрона, деньги передал ей и попал на каторгу. Гелли сказала, что он сильно любил, и она не осудила бы его.
Нок проспал до темноты, Гели разбудила его и предложила самой сесть за вёсла. Грести ей было очень тяжело. Начиналась гроза, и они пристали к берегу.
4Нок втянул лодку на берег, чтобы её не смыло ливнем. Они встали под деревом, но вскоре промокли, как губки в воде. Стоять в грозу под деревом было опасно, они вышли на открытое место и увидели хижину с освещённым окном. Нок понимал, что общаться с людьми рискованно - они могли знать о сбежавшем каторжнике, но выхода не было. С большими предосторожностями, удерживая большую лохматую собаку, с винтовкой в руках хозяин хижины впустил их.
5Хозяин, Гутан, предложил им холодное мясо, хлеб, масло и горячий кофе. Будучи охотником, он зарабатывал продажей птиц, обученных высвистывать разные мелодии. Он сказал, что два каторжника бежали на неделе из тюрьмы, одного поймали, а другой бродит в окрестностях. О бегстве напечатано в газетах, и приметы их там указаны. Гутан посоветовал Ноку посмотреть лодку - её может смыть разливом.
Нок вышел. Гутан попросил Геллу ему задержать Нока. Она для вида согласилась, в душе ненавидя его. Нок вернулся с револьвером в руках. Гелла только успела крикнуть ему «Защищайтесь!» и отбежала в кусты, чтобы не видеть драки. Раздались выстрелы, неистовый лай, крики, звон разбитого стекла. Из хижины вышел Нок, зажимая ладонью разбитую губу. Он сказал, что убил собаку, связал Гутана и заткнул ему рот.
Нок приподнял лодку, вылил из неё дождевую воду и столкнул в реку. На рассвете они доплыли до станции. Нок высадил Гелли недалеко от её дома. Она вырвала из покоробленной дождём записной книжки листок и написала свой адрес. Нок прочитал адрес и разорвал бумажку.
6Голодное изнурение и усталость заглушило инстинкт самосохранения. Нок пошёл на станцию, где на запасных путях стояли десятки товарных вагонов, и попал в облаву. Он бежал по городу, и вдруг увидел название улицы, вспомнил номер дома и квартиры, где жила Гелли. Гелли и её сестра с надёжных друзей через чёрный ход и сад отнесли его к доктору.
Нок благополучно переплыл море, и через год за границей обвенчался с Гелли. «Они жили долго и умерли в один день»
Особенно сблизила Чехова с крестьянами его врачебная деятельность. Живя в Москве, Чехов, для которого труд писателя давно уже стал основной профессией, снял с дверей своей квартиры дощечку с надписью «Доктор А. П. Чехов». Однако в глухой деревне, где на много верст в округе не было врачебного пункта, он не считал себя вправе отказывать во врачебной а, наоборот, развернул ее очень широко. Антон Павлович создал у себя настоящий больничный приемный пункт. Каждый день с утра во дворе чеховской усадьбы собирались больные, ожидая приема. Из далеких деревень, иногда находившихся в 20-25 верстах от Мелихова, приезжали на телегах. Ежедневно с 5 до 9 часов утра Антон Павлович вел прием у себя дома, ездил к больным за десятки верст во всякую погоду по ухабистым деревенским дорогам, заботился об устройстве больных крестьян в московские больницы. Часто будили Чехова и по ночам. Михаил Павлович вспоминает, как однажды среди ночи проезжавшие мимо Мелихова путники привезли к ним человека с проколотым вилами животом, которого они подобрали «а дороге. Его внесли в кабинет Чехова, положили среди пола на ковер, и Антон Павлович долго возился с ним, исследуя раны и накладывая повязки.
Крестьяне с благодарностью говорят о Чехове-враче. «А как он о больных заботился! - вспоминает П. А. Симанов. - Заболел у меня папаша. Приходит Антон Павлович, посмотрел и говорит: «Тут я один сделать ничего не могу». И ушел. Мы думали - он не хочет, а он за 12 верст на своих лошадях за другим доктором послал, да фельдшера выписал и денег не взял и папашу-то он и отходил».