Какие качества выявляются у героев рассказа 'Шуточка'. А. П. Чехова События этого рассказа разворачиваются в ясный зимний полдень на вершине высокой горы, наши герои: Надежда Петровна и ее друг, Александр Васильевич Александр Васильевич просит Надежду Петровну съехать с горы на санках, она ужасно боится, но все же потом ему уступает. Когда санки летят вниз, он в это время говорит вполголоса: “Я люблю вас, Надя! ” Немного погодя она начинает вспоминать слова Александра Васильевича и уже вопросительно смотрит в его глаза, а он молчит. Чтобы убедиться, сказал ли он это, или эти слова ей просто послышались ветром, она решает снова прокатиться с ним с горы Мне кажется, что Александр Васильевич был немного “дерзким”, во-первых, с этими словами, на мой взгляд, нельзя шутить, а, во-вторых, он столько раз испытывал бедную испуганную девушку, которая ужасно боялась лететь с горы на санках. Но в то же время Надя своей мужественностью доказывает нам, что она не очень-то испуганная девушка; которая садится вновь и вновь, чтобы удостовериться, не послышалось ли ей все это. Короче говоря, несмотря на свой испуг, идет к своей цели. У нее, на мой взгляд, была сила и воля
Какие качества выявляются у героев рассказа 'Шуточка'. А. П. Чехова События этого рассказа разворачиваются в ясный зимний полдень на вершине высокой горы, наши герои: Надежда Петровна и ее друг, Александр Васильевич Александр Васильевич просит Надежду Петровну съехать с горы на санках, она ужасно боится, но все же потом ему уступает. Когда санки летят вниз, он в это время говорит вполголоса: “Я люблю вас, Надя! ” Немного погодя она начинает вспоминать слова Александра Васильевича и уже вопросительно смотрит в его глаза, а он молчит. Чтобы убедиться, сказал ли он это, или эти слова ей просто послышались ветром, она решает снова прокатиться с ним с горы Мне кажется, что Александр Васильевич был немного “дерзким”, во-первых, с этими словами, на мой взгляд, нельзя шутить, а, во-вторых, он столько раз испытывал бедную испуганную девушку, которая ужасно боялась лететь с горы на санках. Но в то же время Надя своей мужественностью доказывает нам, что она не очень-то испуганная девушка; которая садится вновь и вновь, чтобы удостовериться, не послышалось ли ей все это. Короче говоря, несмотря на свой испуг, идет к своей цели. У нее, на мой взгляд, была сила и воля
Несмертельный Голован был простой человек. Лицо его, с чрезвычайно крупными чертами, врезалось в моей памяти с ранних дней и осталось в ней навсегда. Я его встретил в таком возрасте, когда, говорят, будто бы дети еще не могут получать прочных впечатлений и износить из них воспоминаний на всю жизнь, но, однако, со мною случилось иначе. Случай этот отмечен моею бабушкою следующим образом:"Вчера (26 мая 1835 г.) приехала из Горохова к Машеньке (моей матери), Семена Дмитрича (отца моего) не застала дома, по командировке его в Елец на следствие о страшном убийстве. Во всем доме были одни мы, женщины и девичья прислуга. Кучер уехал с ним (отцом моим), только дворник Кондрат оставался, а на ночь сторож в переднюю ночевать приходил из правления (губернское правление, где отец был советником). Сегодняшнего же числа Машенька в двенадцатом часу пошла в сад посмотреть цветы и кануфер полить, и взяла с собой Николушку (меня) на руках у Анны (поныне живой старушки). А когда они шли назад к завтраку, то едва Анна начала отпирать калитку, как на них сорвалась цепная Рябка, прямо с цепью, и прямо кинулась на грудцы Анне, но в ту самую минуту, как Рябка, опершись лапами, бросился на грудь Анне, Голован схватил его за шиворот, стиснул и бросил в погребное творило. Там его и пристрелили из ружья, а дитя ".Дитя это был я, и как бы точны ни были доказательства, что полуторагодовой ребенок не может помнить, что с ним происходило, я, однако, помню это происшествие.Я, конечно, не помню, откуда взялась взбешенная Рябка и куда ее дел Голован, после того как она захрипела, барахтаясь лапами и извиваясь всем телом в его высоко поднятой железной руке; но я помню момент... _только момент_. Это было как при блеске молоньи среди темной ночи, когда почему-то вдруг видишь чрезвычайное множество предметов зараз: занавес кровати, ширму, окно, вздрогнувшую на жердочке канарейку и стакан с серебряной ложечкой, на ручке которой пятнышками осела магнезия. Таково, вероятно, свойство страха, имеющего большие очи. В одном таком моменте я как сейчас вижу перед собою огромную собачью морду в мелких пестринах - сухая шерсть, совершенно красные глаза и разинутая пасть, полная мутной пены в синеватом, точно напомаженном зеве... оскал, который хотел уже защелкнуться, но вдруг верхняя губа над ним вывернулась, разрез потянулся к ушам, а снизу судорожно задвигалась, как голый человеческий локоть, выпятившаяся горловина. Надо всем этим стояла огромная человеческая фигура с огромною головою, и она взяла и понесла бешеного пса. Во все это время лицо человека _улыбалось_.Описанная фигура был Голован. Я боюсь, что совсем не сумею нарисовать его портрета именно потому, что очень хорошо и ясно его вижу.В нем было, как в Петре Великом, пятнадцать вершков; сложение имел широкое, сухое и мускулистое; он был смугл, круглолиц, с голубыми глазами, очень крупным носом и толстыми губами. Волосы на голове и подстриженной бороде Голована были очень густые, цвета соли с перцем. Голова была всегда коротко острижена, борода и усы тоже стриженые. Спокойная и счастливая улыбка не оставляла лица Голована ни на минуту: она светилась в каждой черте, но преимущественно играла на устах и в глазах, умных и добрых, но как будто немножко насмешливых. Другого выражения у Голована как будто не было, по крайней мере, я иного не помню. К дополнению этого неискусного портрета Голована надо упомянуть об одной странности иди особенности, которая заключалась в его походке. Голован ходил очень скоро, всегда как будто куда-то поспешая, но не ровно, а с подскоком. Он не хромал, а, по местному выражению, "шкандыбал", то есть на одну, на правую, ногу наступал твердою поступью, а с левой подпрыгивал. Казалось, что эта нога у него не гнулась, а пружинила где-то в мускуле или в суставе. Так ходят люди на искусственной ноге, но у Голована она была не искусственная; хотя, впрочем, эта особенность тоже и не зависела от природы, а ее устроил себе он сам, и в этом была тайна, которую нельзя объяснить сразу.Одевался Голован мужиком - всегда, летом и зимою, в пеклые жары и в сорокаградусные морозы, он носил длинный, нагольный овчинный тулуп, весь промасленный и почерневший. Я никогда не видал его в другой одежде, и отец мой, помню, частенько шутил над этим тулупом, называя его "вековечным".По тулупу Голован подпоясывался "чекменным" ремешком с белым сбруйным набором, который во многих местах пожелтел, а в других - совсем осыпался и оставил наружу дратву да дырки. Но тулуп содержался в опрятности от всяких мелких жильцов - это я знал лучше других, потому что я часто сиживал у Голована за пазухой, слушая его речи, и всегда чувствовал себя здесь очень покойно.Широкий ворот тулупа никогда не застегивался, а, напротив, был широко открыт до самого пояса. Здесь было "недро", представлявшее очень просторное помещение для бутылок со сливками, которые Голован поставлял на кухню Орловского дворянского собрания.
Тема : Жаба и роза жили в одном и том же заброшенном цветнике. В саду раньше играл маленький мальчик, но теперь, когда роза расцвела, он лежал в постели и умирал. Противная жаба по ночам охотилась, а днем лежала среди цветов. Запах прекрасной розы ее раздражал, и она решила ее съесть. Роза ее сильно боялась, так как не хотела умирать такой смертью. И в тот момент, когда она почти уже добралась до цветка, сестра этого мальчика подошла срезать розу, чтобы дать ее больному ребенку. Девушка отшвырнула коварную жабу. Мальчик же, вдохнув аромат цветка, умер. Роза стояла у его гроба, а потом ее засушили в книге. Смерть цветка принесла последнюю радость умирающему ребенку, она скрасила последние минуты его жизни. И сама роза была рада, что погибла, совершая добро, больше всего она боялась принять смерть от мерзкой жабы, ненавидящей ее всем своим нутром. И уже только за это мы можем быть благодарны прекрасному и благородному цветку. Главная мысль : делающий добро - бессмертен, а безнравственный эгоизм обречён. Или можно сказать словами Гаршина : «Добрые поступки, дела никогда не забываются, а остаются в памяти других людей на долгие годы». Это произведение не только о розе и жабе, но и в более широком смысле о вечной борьбе добра и зла, о жизни и нравственных ценностях.
События этого рассказа разворачиваются в ясный зимний полдень на вершине высокой горы, наши герои: Надежда Петровна и ее друг, Александр Васильевич Александр Васильевич просит Надежду Петровну съехать с горы на санках, она ужасно боится, но все же потом ему уступает. Когда санки летят вниз, он в это время говорит вполголоса: “Я люблю вас, Надя! ” Немного погодя она начинает вспоминать слова Александра Васильевича и уже вопросительно смотрит в его глаза, а он молчит. Чтобы убедиться, сказал ли он это, или эти слова ей просто послышались ветром, она решает снова прокатиться с ним с горы Мне кажется, что Александр Васильевич был немного “дерзким”, во-первых, с этими словами, на мой взгляд, нельзя шутить, а, во-вторых, он столько раз испытывал бедную испуганную девушку, которая ужасно боялась лететь с горы на санках. Но в то же время Надя своей мужественностью доказывает нам, что она не очень-то испуганная девушка; которая садится вновь и вновь, чтобы удостовериться, не послышалось ли ей все это. Короче говоря, несмотря на свой испуг, идет к своей цели. У нее, на мой взгляд, была сила и воля