КНЯЗЬ СЕРЕБРЯНЫЙ — герой исторического романа А.К.Толстого «Князь Серебряный» (1840-1861). Образ К.С. имеет легендарные корни. Его прообразом является князь Никита Романович — отважный заступник за правду, герой, часто встречающийся в русском былинном и песенном эпосе. Наиболее известная русская народная песня, прославляющая честность и героизм Никиты Романовича (о том, как Никита Романович от Малюты старшего сына Ивана Грозного и дает Малюте пощечину), включена Толстым в роман (гл. 14). Сходство с Никитой Романовичем подчеркивается еще и тем, что К.С. имеет то же имя и отчество. Сохранив внешние признаки эпического героя, К.С. утратил в романе его активность — препятствием в ряде случаев оказывается для него покорность царской воле. В творчестве А.К.Толстого есть большое количество сродных К.С. персонажей: кн. Михайло Репнин ( «Михаиле Репнин»), боярин Дружина Морозов («Князь Серебряный»), боярин Захарьин-Юрьев (трагедия «Смерть Иоанна Грозного»), кн. Иван Петрович Шуйский (трагедия «Царь Федор Иоаннович»). Все они — видные представители боярской аристократии, честные и неподкупные, основные атрибуты его славы: бриг, меч, что «у бедра колышется», и плащ, что «свисает с плеч», — сопровождающие его на протяжении всей поэмы, сюжетную канву которой составляют налет корсаров на дворец Сеид-паши, пленение К. и бегство остатков его войска, освобождение К. Лольнар — наложницей Сеид-паши, его возвращение в свой лагерь, не дождавшейся возлюбленного Медоры и исчезновение корсара. Как и в других лирических героях Байрона, в К. ярко выражено бунтарское начало и пессимизм его натуры. Окаменевшая душа К. — результат его негативного социального опыта: «Он для добра был сотворен, I'm но зло // К себе, его коверкая, влекло».
Опять я в деревне. Хожу на охоту, Пишу мои вирши - живется легко. Вчера, утомленный ходьбой по болоту, Забрел я в сарай и заснул глубоко. Проснулся: в широкие щели сарая Глядятся веселого солнца лучи. Воркует голубка; над крышей летая, Кричат молодые грачи, Летит и другая какая-то птица - По тени узнал я ворону как раз; Чу! шепот какой-то... а вот вереница Вдоль щели внимательных глаз! Все серые, карие, синие глазки - Смешались, как в поле цветы. В них столько покоя, свободы и ласки, В них столько святой доброты! Я детского глаза люблю выраженье, Его я узнаю всегда. Я замер: коснулось души умиленье... Чу! шепот опять!
