Это случилось, когда я бежал из турецкого плена. И не догадывался, что отряд турок-янычар гнался за мной, хотя я был уже на российской земле.
Со своим верным слугой Петрушкой я шёл через цветущий луг. Вдруг над нами прожужжала пуля. Я поначалу принял её за летящую пчелу, покуда не заметил всадников, стреляющих на скаку.
К счастью, рядом была пасека, огороженная плетнём. Мы укрылись за ним и открыли беглый огонь из двух пистолетов. Зарядов хватило лишь на то, чтобы отпугнуть преследователей.
И всё же было ясно, что турки пойдут на штурм. Что было делать? т старика пасечника я не ждал. Но, отведав преподнесённого им душистого мёда, я сразу вспомнил, как принял жужжание пули за пчелиное. Заметив, что позиция неприятеля находится между пасекой и цветочным лугом, я тотчас придумал план обороны.
Как только турки пошли в атаку, я велел пасечнику открыть ульи. Пчёлы, рой за роем, «залпами», устремились на луг, жужжа над головами врагов. А в это время Петрушка с пасечником вытряхивали пыльные половики, при этом слышались громкие хлопки, точно выстрелы, и пыль клубилась, как пороховой дым.
Подумав, что к нам подошло подкрепление, турки обратились в бегство — прямо через луг, где пчёлы уже расселись по цветам. Ух как разозлились потревоженные пчелы! Они яростно набросились на обидчиков и жалили их без пощады. Всего через полчаса опухшие от пчелиных укусов янычары сдались на милость победителя.
Представьте удивление коменданта ближайшей русской крепости, когда я с Петрушкой доставил сотню пленных врагов и целую подводу трофейного оружия!
Но нескольким пленникам я нарочно позволил ускользнуть. Ведь искусанные пчёлами турки вообразили, что у русских появилось новое огнестрельное оружие, которое, хотя и не разит наповал, зато настигает повсюду. Вот пускай и расскажут об этом своему султану. Небось теперь крепко подумает, прежде чем сунуться к нам!
Частично я согласна с высказыванием Тургенева,что первая любовь должна быть несчастной. Первая любовь, гормоны играют в тебе,ты просто не понимаешь что делаешь , и поэтому, скорее всего первая любовь будет несчастной. Первая любовь,это как первый опыт,ты узнаешь все ее стороны и плохие и хорошие. Сначала ты окутана этой любовью,тебе хорошо и комфортно, ты просто не видишь ничего кроме вас двоих. Но потом тепло куда-то уйдет , оно испарится , тебе будет холодно,грустно, ты будешь пытаться согреться в остатках ее тепла,но потом привыкнешь к холоду и позже уйдешь. Но все-таки есть исключения, когда сама судьба сводит два сердца,два невинных и чистых сердца.
Скорее всего я буду говорить очевидные вещи, но всё-таки. Давай подумаем с тобою вместе зачем нужны стихи на войне? Естественно первым на ум приходит то, что люди всегда нуждаются в какой-либо поддержке, поэтому напрашивается первый вопрос: " ли вам стихи во время военных действий? Как вы относитесь к ним? Как вы считаете:поднимают ли они боевой дух? Вам не хотелось писать стихи, в то время, когда вы были вовлечены в это? Рассказать об этом людям, которые никогда не видели войны?" На фронте живется ужасно, но не стоит забывать, что и в тылу не намного лучше, потому что как говорится войну выигрывает не те, кто воюют, а те кто доставляют им припасы ( обозники). Потому то военные стихи поддерживали дух в тылу так же, как и на фронте. Вот собственно и все, если всё пойдет гладко и он будет настроен разговаривать, то можно даже спросить парочку провокационных вопросов: Как вы относитесь к людям, которые отправляются на войну для вдохновения ( множество поэтов бывали на войне, и многие из них писали про войну). В общем, смотрите по ситуации, удачи вам!
Это случилось, когда я бежал из турецкого плена. И не догадывался, что отряд турок-янычар гнался за мной, хотя я был уже на российской земле.
Со своим верным слугой Петрушкой я шёл через цветущий луг. Вдруг над нами прожужжала пуля. Я поначалу принял её за летящую пчелу, покуда не заметил всадников, стреляющих на скаку.
К счастью, рядом была пасека, огороженная плетнём. Мы укрылись за ним и открыли беглый огонь из двух пистолетов. Зарядов хватило лишь на то, чтобы отпугнуть преследователей.
И всё же было ясно, что турки пойдут на штурм. Что было делать? т старика пасечника я не ждал. Но, отведав преподнесённого им душистого мёда, я сразу вспомнил, как принял жужжание пули за пчелиное. Заметив, что позиция неприятеля находится между пасекой и цветочным лугом, я тотчас придумал план обороны.
Как только турки пошли в атаку, я велел пасечнику открыть ульи. Пчёлы, рой за роем, «залпами», устремились на луг, жужжа над головами врагов. А в это время Петрушка с пасечником вытряхивали пыльные половики, при этом слышались громкие хлопки, точно выстрелы, и пыль клубилась, как пороховой дым.
Подумав, что к нам подошло подкрепление, турки обратились в бегство — прямо через луг, где пчёлы уже расселись по цветам. Ух как разозлились потревоженные пчелы! Они яростно набросились на обидчиков и жалили их без пощады. Всего через полчаса опухшие от пчелиных укусов янычары сдались на милость победителя.
Представьте удивление коменданта ближайшей русской крепости, когда я с Петрушкой доставил сотню пленных врагов и целую подводу трофейного оружия!
Но нескольким пленникам я нарочно позволил ускользнуть. Ведь искусанные пчёлами турки вообразили, что у русских появилось новое огнестрельное оружие, которое, хотя и не разит наповал, зато настигает повсюду. Вот пускай и расскажут об этом своему султану. Небось теперь крепко подумает, прежде чем сунуться к нам!