к шерлоку холмсу обращается за полковник росс, у которого похитили жеребца по кличке серебряный, первого фаворита скачек на кубок уэссекса. тренер серебряного джон стрэкер был найден убитым.
великий сыщик прибывает на место преступления. так как последнее время серебряный забирал все призы на скачках, существует множество людей, в чьих интересах было не допустить его присутствие на ближайшем соревновании. понимая это, конюшню фаворита тщательно охраняли. джон стрэкер служил у полковника 12 лет. сначала он был жокеем, потом стал тренером. обязанности он выполнял образцово. в конюшне ночью дежурил один конюх, остальные спали на сеновале. стрэкер жил с женой неподалёку от конюшни в маленьком домике.
вечером двое конюхов пошли к тренеру ужинать, а третий остался дежурить в конюшне. служанка принесла ему еду, баранину под чесночным соусом. питья она с собой не взяла, так как в конюшне есть кран, а пить что-либо кроме воды ночному сторожу запрещается. недалеко от конюшни к девушке подошёл незнакомый, хорошо одетый мужчина с тростью и стал предлагать ей деньги за информацию о лошадях. девушка бросилась к конюшне. конюх побежал спустить собаку, но незнакомца уже не было. дверь он закрыл, а через окно пролезть было невозможно. один из конюхов пошёл доложить стрэкеру о случившемся. сначала тренер не придал этому значения, но среди ночи он встревожился и несмотря на дождь пошёл узнать, всё ли в порядке в конюшне.
продолжение текста после рекламе брифли бесплатенпроснувшись утром и увидев, что мужа нет, миссис стрэкер забеспокоилась, и вместе со служанкой пошла в конюшню. дверь была открыта настежь, серебряного в стойле не было, дежурный конюх крепко спал, по всей видимости, под действием крепкого наркотика. двое других конюхов тоже спали и ничего не слышали.
недалеко от конюшни на кусте висел плащ стрэкера, а сам стрэкер лежал мёртвым. голова его была размозжена тяжёлым предметом, на бедре — порез. в одной руке он сжимал маленький окровавленный нож, а в другой — галстук, который был на незнакомце. следы серебряного виднелись возле куста, но потом пропали. конь бесследно исчез. анализ остатков ужина конюха показал, что в еду был подсыпан опиум, но другие обитатели дома ели тоже самое, и с ними ничего не произошло.
полиция арестовала незнакомца, который подходил к конюшне. им оказался некий фицрой симпсон, который большую часть своего состояния проиграл на скачках. он сознался, что был возле конюшни, узнал свой галстук, который потерял, убегая, но отрицал причастность к убийству, хотя тростью вполне мог нанести стрэкеру смертельный удар.
шерлок холмс осматривает карманы убитого. там он находит спички, огарок свечи, бумаги. великого сыщика привлекает нож, зажатый в руке стрэкера — это хирургический инструмент предназначенный для тончайших операций. странно, что человек, отправляющийся ловить воров, берёт с собой такое оружие. среди бумаг он обнаруживает счета на крупную сумму от некоего уильяма дербишира, который, по словам миссис стрэкер, является приятелем её мужа.
холмс отправляется на место убийства. так как ветра в тот день не было, он устанавливает, что плащ был положен на куст. в грязи он нах
Бессмертное "Слово о полку Игореве" родилось на стыке земель нынешних советских – русского, украинского и белорусского – народов, неоспоримых и бережных хозяев великого "Слова".
"Слово о полку Игореве" создано в тот период истории Руси, когда еще не было разделения на три восточнославянских народа – великорусский, украинский и белорусский. Следовательно, оно в равной мере принадлежит этим трем братским народам. Однако оно – больше, чем просто принадлежит им: в известной мере оно является символом их единства и братства.
Мы – народы-братья, и у нас одна любимая мать – Древняя Русь. Мы должны особенно беречь и изучать эту нашу общую, материнскую литературу, литературу XI – XIII вв., ибо это память о нашей общей матери, во многом определившей последующее развитие братских литератур и все последующие наши литературные связи. Мне хотелось бы дать почувствовать, какой замечательной в художественном отношении была эта материнская литература, какой она была великой и великолепной.
Для этого нужно еще раз сказать о стиле динамического монументализма как о стиле литературы XI – XIII вв. в целом (не только в изображении человека), о стиле, связанном со стилем живописи, архитектуры, науки того времени, о стиле, охватывавшем всю культуру общего нам (белорусам, русским и украинцам) времени.
Несколько слов о том, что я называю "стилем". Я имею в виду не стиль языка писателя, а стиль в искусствоведческом смысле этого слова, охватывающий собой и язык, и композицию, и тематику произведения, и художественный взгляд на мир, и т. д. Неправильно представлять себе стиль как форму – стиль охватывает собой и содержание, и идеи произведения.
Стиль – это некоторое единство, как бы кристаллическая порода всякого искусства, в котором по одному элементу можно определить и все остальные, узнать – "по когтям льва".
Для определения стиля огромное значение имеет нахождение его "доминанты" – доминанты стиля. Для XI – XIII вв. эта доминанта состоит в том, что в этот период эстетически ценным признается все, что воспринято в больших дистанциях – пространственных, исторических, иерархических и, соответственно, все церемониальное, все освещенное и освященное с больших дистанций пространства, времени и ценностей иерархии.
В это время все события рассматриваются как бы с огромной, заоблачной высоты. Даже само творчество как бы требовало того же пространственного характера. Произведения создавались в разных географических пунктах. Многие произведения писались несколькими авторами в разных концах Русской земли. Летописи все время перевозились с места на место и повсюду дополнялись местными записями. Происходил интенсивнейший обмен историческими сведениями между Новгородом и Киевом, Киевом и Черниговом, Черниговом и Полоцком, Переяславлем Русским и Переяславлем Залесским, Владимиром Залесским с Владимиром Волынским. В обмен летописными сведениями были втянуты самые отдаленные пункты Руси. Летописцы как бы искали друг друга за сотни верст. И нет ничего более неправильного, как представлять себе летописцев отрешенными от жизни и замкнутыми в тиши своих тесных келий. Кельи могли и быть, но ощущали летописцы себя в пространстве всей Руси.
Этим же чувством пространства объясняется особый интерес в Древней Руси к жанру "хождений". Литература Руси XI – XIII вв. в целом – это своеобразное "хождение". Завязываются связи с Византией, Болгарией, Сербией, Чехией и Моравией, делаются переводы со многих языков. Это литература, "открытая" для переноса в нее многих произведений с юго-запада и запада Европы. Ее границы с соседними литературами очень условны.
Мы представляем себе монументальность как нечто неподвижное, косное, тяжелое. Монументализм X – XVII вв. иной. Это монументализм силы, а сила – это масса в передвижении. Поэтому Мономах в своем "Поучении" постоянно говорит о своих походах и переездах. Поэтому и в летописи события – это события в движении – походы, переезды князя из одного княжения в другое.