Поэзия Г.Р. Державина - одно из самых значительных явлений в русской литературе XVIII века. Необыкновенно смелый, решительный и независимый характер Державина проявился не только в его карьере государственного служащего, но, быть может, еще более - в поэтическом творчестве. Одно из его стихотворений чуть не стало причиной изгнания и опалы. Это была написанная в 1780 году ода «Властителям и судиям», которую автор назвал «гневной одой». В этом стихотворении действительно звучит гневный голос поэта-гражданина, осмеливающегося подняться против царящей вокруг него несправедливости: Цари! Я мнил, вы боги властны, Никто над вами не судья, Но вы, как я подобно, страстны И так же смертны, как и я. «Властителям и судиям» является стихотворным переложением 81-го псалма - так в древности назывались библейские песнопения, обращенные к Богу. Их автор - ветхозаветный царь Давид сочинения которого составляют одну из самых поэтичных книг Ветхого Завета - «Псалтырь». В державинской оде лексика и многие образы напоминают нам библейскую поэзию: Восстал всевышний Бог, да судит Земных богов во сонме их.. Но, безусловно, содержание оды Державина, основанной на этом библейском тексте, связано с современной поэту жизнью Российского государства. Именно здесь он видит попрание справедливости, нарушение законов, угнетение слабых, торжество неправды и зла, аналогию которым он и находит в ветхозаветной истории: Доколе, рек, доколь вам будет Щадить неправедных и злых? Необходимость подчинения всех единому закону высшей правды и справедливости утверждается Державиным в этом стихотворении, как и во многих цругих: Ваш долг есть, охранять законы, На лица сильных не взирать, Без без обороны Сирот и вдов не оставлять. Ваш долг от бед невинных, Несчастливым подать покров; От сильных защищать бессильных, Исторгнуть бедных из оков. Но в реальной жизни он видит уклонение от этого высшего закона тех, кто стоит у власти, кто как раз и должен прежде всего следить за соблюдением законов: Не внемлют! Видят - и не знают! Покрыты мздою очеса: Злодействы землю потрясают, Неправда зыблет небеса Вот почему так гневно звучит голос поэта-обличителя «неправедных и злых» Он утверждает неизбежность кары для тех «лукавых» властителей, которые не подчиняются высшему закону правды и справедливости - вот главная мысль державинской оды: И вы подобно так падете. Как с древ увядший лист падет! И вы подобно так умрете. Как ваш последний раб умрет! Не удивительно, что ода «Властителям и судиям» была воспринята не только придворным окружением, но и самой императрицей, как революционная прокламация. Ведь речь в ней идет о том, что неправедная власть не может быть признана божественной, а значит, ее неминуемо ждет гнев Божий и падение. На смену таким «властителям и судиям», как утверждает автор в заключительном четверостишии оды, неизбежно придут те, кто будет руководствоваться идеалами добра и справедливости: Воскресни, Боже! Боже правых! И их молению внемли: Приди, суди, карай лукавых И будь един царем земли! Интересно, что во время Французской революции в Париже именно этот 81 псалом, положенный в основу державинской оды, был перефразирован якобинцами-революционерами, и народ распевал его на улицах города, выражая возмущение королем Людовиком XVI, впоследствии казненным. Так связалось воедино в творчестве Державина древняя библейская мудрость, европейская история и российская современность. А для час остался замечательный образец поэзии высокого гражданского звучания, которое поистине «вечно» и всегда ново.
Розмірковуючи про свої твори, шолом-алейхем писав, що сприймає слово "роман" і як художній твір, і як історію кохання. у "пісні над піснями", як у жодному з інших творів письменника, передане це розуміння роману, адже це оповідь про чаклунство, таїну зародження кохання і про його втрату. роман шолом-алейхема нагадує поему про кохання, багату метафорами і символами. кожна глава схожа на строфу ліричного вірша. "юнацький роман" шолом-алейхема ліричний, сповнений світлого суму, посмішки, чарівності. перед нами — початок юного життя, коли найчарівніші мрії можуть здійснитися — і вже здійснюються у коханні шимека і бузі. але закони світу не збігаються із внутрішніми законами людини, і мрійник шимек виявляється надто слабким, щоб протистояти їм. батько шимека вважає, що син його зрадив заповіти давнини, але сам юнак розуміє, що трагедія його життя полягає у тому, що він не зміг втримати кохання, котре ще тільки зароджувалося, не звільнив свою царівну. твір шолом-алейхема має підзаголовок "юнацький роман", адже тема юнацтва, втілена у цьому романі, хвилювала письменника протягом усього його творчого шляху. у "пісні над піснями" шолом-алейхем простежує долю своїх головних героїв від їхніх дитячих чарівних ігор і казок, коли почуття кохання лише зароджується, до дорослого життя, прощання з дитинством. у фіналі шолом-алейхем називає свій твір "істинним, скорботним романом": кохання-чарівність — то лише останній сонячний промінь дитинства, порівняно з яким усе життя — призахідні сутінки. отже, твір шолом-алейхема — це роман про роман: ліричний роман про трагічний роман, про нездійсненне кохання. у дитинстві шимек і бузя були господарями свого світу: "наш дім — палац. я — принц. бузя — це наше небо, наш вітерець, наші пташки — усе наше, наше, наше! ". вони були з'єднані у ньому, як закохані соломон та суламіт у біблійній "пісні над піснями". але бузя уже в дитинстві зіткнулася із жорстокістю світу: батько її утонув, а мати покинула її. шимек відчуває ворожість світу, коли дитинство уже в минулому, а кохання втрачене: "наш двір уже не виноградник царя соломона, що в "пісні над піснями". колоди і вже не кедри і гора, що за синагогою, вже не гора куди подівся мій юний, свіжий, ясний і світлий світ, мій світ із "пісні над піснями"? ". навколишній світ втратив своє метафоричне, символічне звучання. оповідь ведеться від першої особи, і завдяки особливостям оповіді — зверненням до читача і повторам — читач стає слухачем, майже співбесідником автора. оповідач час від часу повертає нас до початку роману, який був для нього початком, джерелом і прекрасної мрії, і невтоленної печалі,— адже "початок, найпечальніший початок, кращий за найрадісніший кінець". символіка і поетична мова роблять роман схожим на ліричний вірш: серед казкових володінь шимека "великий луг, який тягнеться безкінечно, зеленим килимом укритий, жовтими ромашками вкритий, червоними квіточками уквітчаний". роман пройнятий не лише символікою біблійної "пісні над піснями", але й фольклорними, авторськими символами: це образи казок із "тисячі й однієї ночі", які шимек розповідає бузі (історії про царівну, країну карликів, політ над хмарами), вогники святкових свічок і пасхальні молитви, символи західного сонця, чарівної гірки. образ сонця, як і біблійний образ суламіти, пов'язаний із героїнею роману: "хмаринка майнула по її прекрасному личку. і мені здається, ніби сонце раптово перестала плакати, і вже ожило. сонце сяяло, як і раніше". образ бузі, як сонце, освітлює життя ліричного героя, шимека, але дівчина, ніби сонце, йде за горизонти: в останній частині роману шимек залишається сам і може лише згадувати про свою ніжну суламіт. мрія про ідеальне кохання залишається нереалізованою, але у фіналі оповідач знову повертається до початку свого роману і свого життя — адже "початок, найпечальніше начало, краще за найрадісніший кінець". які радощі і печалі не принесе подальша доля герою роману, його чарівна дитяча казка залишиться в його пам'яті. ліричний роман шолом-алейхема — один із найпоєтичніших творів єврейської літератури. "пісня над піснями" написана прозою, але мова й образи уподібнюють твір до прекрасної пісні про кохання.
Мать васи умерла, когда ему было шесть лет. с этого времени мальчик чувствовал постоянное одиночество. отец слишком любил мать, когда она была жива, и не замечал мальчика из-за своего счастья. после смерти жены горе мужчины было таким глубоким, что он замкнулся в себе. вася чувствовал горе от того, что умерла мама; ужас одиночества углублялся, потому что отец отворачивался от сына “с досадой и болью”. все считали васю бродягой и негодным мальчишкой, и отец тоже привык к этой мысли. герой “не встречал и ласки” дома, но не только это заставляло его уходить по утрам из дому: в нём жила жажда познания, общения, добра. он не мог примириться с затхлой жизнью городка: “мне всё казалось, что где-то там, в этом большом и неведомом свете, за старою оградою сада, я найду что-то; казалось, что я должен что-то сделать и могу что-то сделать, но только не знал, что именно”. повесть названа «в дурном обществе» , потому что в ней рассказывается о сыне судьи, который подружился с нищими детьми. “дурным обществом” называет компанию пана тыбурция не сам мальчик, а старый януш, который был когда-то одним из мелких графских служащих. рассказ ведётся от имени васи, поэтому прямого описания васи нет в повести. вася был смелый мальчик, честный, добрый, он умел держать слово. в тот год, когда произошла эта , ему было семь или восемь лет. валеку было около девяти лет. он был больше васи, “худой и тонкий, как тростинка. одет он был в грязной рубашонке, руки держал в карманах узких и коротких штанишек. тёмные курчавые волосы лохматились над чёрными задумчивыми глазами”. валек вёл себя солидно и внушал васе уважение “своими манерами взрослого человека”. маруся, сестра валека, была худенькая маленькая девочка четырёх лет. “это было бледное, крошечное создание, напоминавшее цветок, выросший без лучей солнца, — пишет короленко в главе «знакомство продолжается» . — несмотря на свои четыре года, она ходила ещё плохо, неуверенно ступая кривыми ножками и шатаясь, как былинка; руки её были тонки и прозрачны; головка покачивалась на тонкой шее, как головка полевого ” вася сравнивал марусю со своей сестрой соней, которой тоже было четыре года: “ соня была кругла, как пышка, и , как мячик. она так резво бегала, когда, бывало, разыграется, так звонко смеялась, на ней всегда были такие красивые платья, и в тёмные косы ей каждый день горничная вплетала алую ленту”. соня росла в достатке, за ней ухаживала горничная. маруся росла в нищете и часто бывала голодна. за ней ухаживал брат валек. после знакомства с валеком и марусей вася чувствовал радость от новой дружбы. ему нравилось беседовать с валеком и приносить подарки марусе. но по ночам у него сжималось сердце от боли сожаления, когда мальчик думал о сером камне, который высасывает из маруси жизнь. вася полюбил валека и марусю, скучал по ним, когда не мог прийти к ним на гору. не видеть друзей стало для него большим лишением. когда валек сказал васе прямо, что они нищие и им приходится воровать, чтобы не умереть с голоду, вася ушёл домой и горько плакал от чувства глубокого горя. его любовь к друзьям не стала меньше, но к ней примешалась “острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли”. характер васи и его отношение к жизни после встречи с валеком и марусей сильно изменились. вася научился проявлять терпение. когда маруся не могла бегать и играть, вася терпеливо сидел с ней рядом и приносил цветы. в характере мальчика проявилось сострадание и умение смягчать чужую боль. он почувствовал глубину социальных различий и понял, что люди не всегда совершают плохие поступки (например, воруют) потому, что хотят этого. вася увидел сложность жизни, начал задумываться над понятиями справедливости, верности и человеческой любви. изменения, произошедшие с васей, повернули его к людям, из бродяги превратили в доброго и сострадательного человека”.
В этом стихотворении действительно звучит гневный голос поэта-гражданина, осмеливающегося подняться против царящей вокруг него несправедливости:
Цари! Я мнил, вы боги властны,
Никто над вами не судья,
Но вы, как я подобно, страстны
И так же смертны, как и я.
«Властителям и судиям» является стихотворным переложением 81-го псалма - так в древности назывались библейские песнопения, обращенные к Богу. Их автор - ветхозаветный царь Давид сочинения которого составляют одну из самых поэтичных книг Ветхого Завета - «Псалтырь». В державинской оде лексика и многие образы напоминают нам библейскую поэзию:
Восстал всевышний Бог, да судит
Земных богов во сонме их..
Но, безусловно, содержание оды Державина, основанной на этом библейском тексте, связано с современной поэту жизнью Российского государства. Именно здесь он видит попрание справедливости, нарушение законов, угнетение слабых, торжество неправды и зла, аналогию которым он и находит в ветхозаветной истории:
Доколе, рек, доколь вам будет
Щадить неправедных и злых?
Необходимость подчинения всех единому закону высшей правды и справедливости утверждается Державиным в этом стихотворении, как и во многих цругих:
Ваш долг есть, охранять законы,
На лица сильных не взирать,
Без без обороны
Сирот и вдов не оставлять.
Ваш долг от бед невинных,
Несчастливым подать покров;
От сильных защищать бессильных,
Исторгнуть бедных из оков.
Но в реальной жизни он видит уклонение от этого высшего закона тех, кто стоит у власти, кто как раз и должен прежде всего следить за соблюдением законов:
Не внемлют! Видят - и не знают!
Покрыты мздою очеса:
Злодействы землю потрясают,
Неправда зыблет небеса
Вот почему так гневно звучит голос поэта-обличителя «неправедных и злых» Он утверждает неизбежность кары для тех «лукавых» властителей, которые не подчиняются высшему закону правды и справедливости - вот главная мысль державинской оды:
И вы подобно так падете.
Как с древ увядший лист падет!
И вы подобно так умрете.
Как ваш последний раб умрет!
Не удивительно, что ода «Властителям и судиям» была воспринята не только придворным окружением, но и самой императрицей, как революционная прокламация. Ведь речь в ней идет о том, что неправедная власть не может быть признана божественной, а значит, ее неминуемо ждет гнев Божий и падение. На смену таким «властителям и судиям», как утверждает автор в заключительном четверостишии оды, неизбежно придут те, кто будет руководствоваться идеалами добра и справедливости:
Воскресни, Боже! Боже правых!
И их молению внемли:
Приди, суди, карай лукавых
И будь един царем земли!
Интересно, что во время Французской революции в Париже именно этот 81 псалом, положенный в основу державинской оды, был перефразирован якобинцами-революционерами, и народ распевал его на улицах города, выражая возмущение королем Людовиком XVI, впоследствии казненным. Так связалось воедино в творчестве Державина древняя библейская мудрость, европейская история и российская современность. А для час остался замечательный образец поэзии высокого гражданского звучания, которое поистине «вечно» и всегда ново.